Теория деструктивности Э. Фромма: Агрессия
Содержание
Введение
1. Теория деструктивности Э. Фромма
2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления
3. Доброкачественная агрессия и причины ее проявления
Заключение
Список использованных источников
Введение
Загадку истоков агрессивности, жестокости и кровожадности человечество пыталось разгадать на протяжении тысячелетий. Именно с этими явлениями традиционно ассоциируется преступность в общественном сознании. В них причины неисчислимых людских бед, страданий и трагедий. В XX в. значительный шаг вперед в решении этой проблемы сделал немецкий ученый Эрих Фромм (1900-1980гг.). Он является ярким представителем неофрейдизма, попытался в своих работах соединить идеи психоанализа, марксизма и экзистенциализма.
Каждая книга, вышедшая из под пера этого автора, становилась значительным явлением научной жизни. Среди наиболее крупных его трудов “Бегство от свободы” (1941), “Здоровое общество” (1955), “Образ человека у Маркса” (1961), “Душа человека” (1964), “Анатомия человеческой деструктивности” (1973), “Иметь или быть” (1976).
Особенностью научного подхода Фромма является то, что свои идеи он подкреплял данными большого числа наук: нейрофизиологии, палеонтологии, антропологии, зоопсихологии, и, тем самым, выходил за границы психоаналитического метода.
В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма “Анатомия человеческой деструктивности”. Я постараюсь, основываясь на анализе изучения его работы и специальной литературы, изложить вкратце суть его теории.
Целью настоящей работы является исследование и изучение теории деструктивности Фромма, основных понятий, видов агрессии и причин их проявления.
В соответствии с целью в работе поставлены следующие задачи:
1. Раскрыть содержание теории Эриха Фромма.
2. Определить понятие деструктивности и агрессии.
3. Охарактеризовать основные виды агрессии.
4. Раскрыть особенности причин проявления агрессии.
Указанные вопросы изучаются в курсовой работе на основе анализа книги “Анатомия человеческой деструктивности” и иной литературы. При рассмотрении данной темы используются методы научного познания: социологический, статистический, сравнительный анализ и другие.
Курсовая работа состоит из плана, введения, основной части, состоящей из трех пунктов, заключения и списка использованных источников.
1. Теория деструктивности Э. Фромма
На протяжении всей творческой жизни Фромма привлекала тема антропологических оснований зла. Подобно мыслителям прошлого, он видел в зле одно из неустранимых проявлений самой жизни, в которой, наряду с совершенством и гармонией, всегда присутствуют проявления несовершенства и дисгармонии. Принимая метафизические и этические предпосылки классической философии в объяснении истоков зла, Фромм, однако, предпочел идти своим путем, исследуя антропологические, психические и социально-психологические истоки деструктивных форм социального поведения людей.
Книга “Анатомия человеческой деструктивности”, опубликованная, когда автору было уже за семьдесят, стала своеобразным итогом научного творчества выдающегося исследователя. Как признается автор, материал для этого издания он собирал более сорока лет. Сопереживание человечеству подвигло ученого взяться за решение столь сложной проблемы: “Я занялся изучением агрессии и деструктивности не только потому, что они являются одними из наиболее важных теоретических проблем психоанализа, но и потому еще, что волна деструктивности, захлестнувшая сегодня весь мир, дает основание думать, что подобное исследование будет иметь серьезную практическую значимость”. В фундаментальном труде “Анатомия человеческой деструктивности” Фромму удалось провести глубокое исследование проблем агрессивности.
Более полувека Фромм находился под сильным влиянием идей 3. Фрейда. Однако в 50-х он начинает переосмысливать многие положения фрейдизма, в том числе одно из краеугольных – о биологической, инстинктивной сущности человеческой агрессивности. Исследователь приходит к выводу, что основоположник психоанализа не столько прояснил, сколько завуалировал феномен агрессии, распространив это понятие на совершенно разные типы агрессии, и таким образом свел все эти типы к одному-единственному инстинкту. Поэтому фрейдовский физиологический принцип объяснения человеческих страстей Э. Фромм заменяет эволюционным социобиологическим принципом историзма. 1
Исходной посылкой фроммовской теории деструктивности является положение о некорректности сравнения человека с животным. Э. Фромм далек от того, чтобы льстить современному человечеству: “Человек отличается от животных именно тем, что он убийца. Это единственный представитель приматов, который без биологических и экономических причин мучит и убивает своих соплеменников и еще находит в этом удовольствие”. Ученый вынужден открыть человечеству нелицеприятную правду: “По мере цивилизационного прогресса степень деструктивности возрастает (а не наоборот). На самом деле концепция врожденной деструктивности относится скорее к истории, чем к предыстории. Ведь если бы человек был наделен только биологически приспособительной агрессией, которая роднит его с животными предками, то он был бы сравнительно миролюбивым существом; и если бы среди шимпанзе были психологи, то проблема агрессии вряд ли беспокоила бы их в такой мере, чтобы писать о ней целые книги”.
Э. Фромм достаточно убедительно критикует два крайних научных направления: инстинктивизм и бихевиоризм. По мнению исследователя, одинаково заблуждаются как те, кто видит истоки агрессивности лишь в биологических инстинктах, так и те, кто отрицает значимость этих инстинктов и интерпретирует человека как марионетку социальной среды. Ученый считает, что агрессивность – достаточно сложный феномен, компоненты которого имеют разную генетическую природу и различную причинную обусловленность: “Если обозначать словом “агрессия” все “вредные” действия, т.е. все действия, которые наносят ущерб и приводят к разрушению живого или неживого объекта (растения, животного и человека в том числе), то тогда, конечно, поиск причины утрачивает свой смысл, тогда безразличен характер импульса, в результате которого произошло это вредное действие. Если назвать одним и тем же словом действия, направленные на разрушение, действия, предназначенные для защиты, и действия, осуществляемые с конструктивной целью, то, пожалуй, надо расстаться с надеждой выйти на понимание “причин”, лежащих в основе этих действий”. 2
Дифференцируя исследуемый феномен, Э. Фромм выделяет поведение, связанное с обороной, ответной реакцией на угрозу. Это поведение он называет агрессией (или доброкачественной агрессией). Механизм доброкачественной агрессии передается человеку генетически, у человека и у Диких зверей он практически аналогичен. Эту агрессию ученый называет доброкачественной потому, что смысл, сверхзадача, заложенная в нее природой, заключается в сохранении жизни. Согласно наблюдениям биологов, данный вид агрессии достаточно редко ведет к уничтожению соперника, т.к ее главная функция в отпугивании нападающего.
Вторая разновидность агрессии, проявляющаяся в формах немотивированной жестокости и деструктивности, называется у Фромма злокачественной. Сопровождающаяся стремлением к максимально возможному разрушительному эффекту, она отсутствует у животных и свойственна только человеку. Злокачественная агрессия не способствует биологическому приспособлению, выживанию и продолжению рода и является, по сути, аномалией. Но, будучи аномальной, она, тем не менее, составляет важную особенность человеческой психики и характерологии. Способная порождать чувство удовлетворения и даже удовольствия у тех, кто мучает или убивает, она представляет собой страсть как биосоциальный феномен, возникающий в результате взаимодействия человеческих потребностей с социальными условиями. 3
Для обоснования своей концепции Э. Фромм использует обширную аргументацию из самых различных областей науки: нейрофизиологии, психологии животных, палеонтологии, антропологии. К данным нейрофизиологии ученый прибегает для того, чтобы опровергнуть сложившееся под влиянием фрейдизма расхожее мнение, будто имеющийся у человека инстинкт агрессивности является, наряду с сексуальностью, главным, и попытки ограничить этот инстинкт с помощью культурных импульсов часто оказываются обреченными на неудачу (отсюда изобилие насильственных преступлений). Опираясь на исследования нейро-физиологов, Э. Фромм опровергает данное положение. Экспериментальные исследования особенностей функционирования различных зон мозга показывают, что как реакция на угрозу мозгом генерируются не только импульсы агрессивности, но и импульсы бегства. Существенным оказывается и то, что бегство является более распространенной формой реагирования на опасность (не считая тех случаев, когда возможность бегства исключена и животное вступает в бой ради выживания). “На уровне физиологии мозга оба импульса имеют совершенно одинаковую степень интеграции, и нет никаких оснований предполагать, что агрессивность является более естественной реакцией, чем бегство. Почему же исследователи инстинктов и влечений твердят об интенсивности врожденных рефлексов агрессивности и ни словом не упоминают о врожденном рефлексе бегства? ‘
Опираясь на данные нейрофизиологии, человека в одинаковой степени правомерно оценивать как агрессивное существо и как существо, уклоняющееся от конфликтов: “Если рассуждения этих “теоретиков” о рефлексе борьбы перенести на рефлекс бегства, то едва ли не придется констатировать следующее: “Человека ведет по жизни врожденный рефлекс бегства; он может попытаться взять его под контроль, но это даст лишь незначительный эффект, даже если он найдет способы для приглушения этой “жажды бегства”. Импульсы агрессивности преобладают над импульсами бегства у хищников. Однако к хищникам относятся лишь представители семейства кошек, гиен, волков и медведей. Ни человек, ни его предки, ни приматы вообще к хищникам не относятся. Палеонтологические исследования также не дают никаких оснований считать первобытного человека хищником.
Исследователи психологии животных констатируют весьма значимый научный факт: “Нет ни одного доказательства того, что у большинства млекопитающих якобы существует спонтанный агрессивный импульс, который накапливается и сдерживается до того момента, пока “подвернется” подходящий повод для разрядки”. ‘ “Человек – это единственная особь среди млекопитающих, способная к садизму и убийству в огромных масштабах”.
Дифференцированное исследование феномена агрессии позволило ученому доказать, что биологически запрограммированной у человека является лишь оборонительная агрессия. Наиболее крайние проявления жестокости – деструктивность – социальный продукт. Этот вывод имеет огромное методологическое значение для всех социальных наук, в том числе и криминологии: если злокачественная доля агрессии не является врожденной, значит, она не может считаться неискоренимой.
Кроме того, исследователю удалось обнаружить еще один факт, имеющий важное методологическое значение: проявление доброкачественной агрессии у человека гипертрофировано социальными условиями бытия. Изменение этих условий также может значительно снизить уровень агрессивности.
2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления
Злокачественная агрессия проявляется как человеческая страсть к абсолютному господству над другим живым существом и желание разрушать. Это и есть деструктивность. Ее природа социальна. Истоки деструктивности в пороках культуры и образа жизни человека. Ни у животных, ни у далеких предков человека (первобытных охотников и собирателей плодов) деструктивность не выявлена. В отличие от животных человек бывает деструктивным независимо от наличия угрозы самосохранению и вне связи с удовлетворением потребностей.
К формам злокачественной агрессии (деструктивности) в рассматриваемой теории отнесены садизм и некрофилия. Традиционно было принято считать эти феномены психическими аномалиями. Э. Фромм показал, что их детерминанты коренятся не в биологической природе, а в характере человека. 4
Сущностью садизма является жажда власти, абсолютной и неограниченной над живым существом. Заставить кого-либо испытать боль или унижение, когда этот кто-то не имеет возможности защищаться, – это проявление абсолютного господства. Садизм есть превращение немощи в иллюзию всемогущества. До Фромма садизм и мазохизм было принято рассматривать как феномены сексуальных аномалий. Ученый приходит к выводу, что садизм (и мазохизм) как сексуальные извращения представляют собой только малую долю той огромной сферы, где эти явления никак не связаны с сексом. Несексуальное садистское поведение проявляется в том, чтобы найти беспомощное и беззащитное существо (человека или животное) и доставить ему физические страдания вплоть до лишения его жизни.
Существуют не только садистские личности, но и садистские цивилизации, практикующие системное насилие и активно плодящие преступников. Садистские эксцессы чаще встречаются в социальных слоях, представители которых имеют мало истинных радостей жизни. В первую очередь они характерны для угнетенных общественных групп, жаждущих мести и перераспределения власти. Не найдя возможностей для развития высших способностей, они с готовностью отдаются во власть деструктивных аффектов, выказывают предрасположенность к преступлениям. 5
Особое внимание Фромм уделил такому проявлению деструктивных наклонностей как некрофилия. Под ней он понимал влечение человека к мертвой материи, жажду разрушения ради разрушения, страстное желание превращать живое в неживое, насильственно прерывая живые связи. Отличительная особенность некрофильского характера – убежденность в том, что насилие – самый подходящий случай для разрешения абсолютного большинства проблем и конфликтов.
Примеры “злокачественной” агрессии:
а) жестокость и деструктивность:
кажущаяся деструктивность;
спонтанные формы;
деструктивность отмщения;
деструктивность характера (садизм)
экстатическая деструктивность;
поклонение деструктивности;
б) некрофилия, в том числе клинические случаи;
Понятию характера и экзистенциальных потребностей в концепции деструктивности отводится одно из главных мест. С их помощью психоаналитик доказывает социальную сущность садизма и некрофилии. По Фромму деструктивность – результат взаимодействия различных социальных условий и экзистенциальных потребностей человека.
Экзистенциальными исследователь называет потребности, которые необходимо удовлетворить для обеспечения душевного благополучия человека: “Экзистенциальный конфликт человека создает определенные психические потребности, которые у всех людей одинаковы. Каждый человек вынужден преодолевать свой страх, свою изолированность в мире, свою беспомощность и заброшенность и искать новые формы связи с миром, в котором он хочет обрести безопасность и покой. Я определяю эти психические потребности как “экзистенциальные”, так как их причины кроются в условиях человеческого существования. Они свойственны всем людям, и их удовлетворение необходимо для сохранения душевного здоровья, так же как удовлетворение естественных потребностей необходимо для поддержания физического здоровья человека”. 6
На основе экзистенциальных потребностей возникают страсти и характер человека как совокупность этих страстей: “Каждая из экзистенциальных потребностей может быть удовлетворена разными способами. Эти различия в каждом случае зависят от общественного положения. Различные способы удовлетворения экзистенциальных потребностей проявляются в таких страстях, как любовь, нежность, стремление к справедливости, независимости и правде, в ненависти, садизме, мазохизме, деструктивности, нарциссизме. Я называю их страстями, укоренившимися в характере, или просто человеческими страстями, поскольку они в совокупности составляют характер человека (личность). – Характер – это относительно постоянная система всех неинстинктивных влечений (стремлений и интересов), которые связывают человека с социальным и природным миром”. 7 Инстинкты, биологические влечения и экзистенциальные потребности общие у всех людей, а вот характер у разных людей различен: у одних людей доминируют одни страсти, а у других другие. Причина этого в том, что формирование людей происходит в различных условиях: способы и средства формирования характера (личности) в значительной мере коренятся в культуре. Через родителей общество погружает ребенка в мир своих ценностей, обычаев, традиций и норм. Помимо родителей, существуют и иные проводники и механизмы социализации: воспитатели, сверстники и взрослые наставники, образцы для подражания, непосредственный опыт.
Определенные условия формирования человека и его бытия могут оказаться причиной того, что в его личности начинают доминировать такие страсти, как садизм или некрофилия. Одни качества личности могут способствовать формированию других, совместимых с ними. Страсти обычно существуют не отдельно, они органично сочетаются в форме своеобразного комплекса. Комплекс деструктивных страстей (садомазохизма, жадности, зависти, нарциссизма) Э. Фромм называет синдромом ненависти к жизни.
Антропологический анализ различных общественных систем не оставил у ученого сомнений в том, что характер человека – это субъективное отражение культуры социума. В жизнеутверждающем социуме нет садистов и некрофилов, их продуцирует культура деструктивного социума.
Современные общественные системы, по мнению Э. Фромма, деструктивны. Он считает, что человечество соскользнуло с оптимального пути развития в IV-III тысячелетии до н.э., когда развитие средств производства позволило сделать “открытие”, что человека можно использовать в хозяйстве как орудие труда (его можно обратить в раба и эксплуатировать). Прогресс привел к развитию вредных для жизни черт характера.
Садизм произрастает из самой сущности эксплуататорского общества: Власть, с помощью которой одна группа притесняет и эксплуатирует другую группу, часто формирует у эксплуатируемых садистские наклонности (хотя есть много индивидуальных исключений). И поэтому, вероятно, садизм (за исключением особых случаев) может исчезнуть лишь тогда, когда будет устранена возможность господства одного класса над другим, одной группы над другой.
Развитию некрофилии способствует господство в обществе принципа вещизма: “Вещи господствуют над человеком; “иметь” господствует над “быть”, обладание над бытием, мертвое – над живым”. Интересен проведенный психоаналитиком анализ трансформации накопительства в садизм и некрофилию. По данным психоаналитиков, гипертрофированной страсти к накопительству нередко (хоть и не всегда) сопутствует садизм. Дело в том, что страсть к накопительству имеет тенденцию трансформироваться во враждебность к окружающим, даже самым близким людям. Но даже садисты все-таки способны к сосуществованию: они стремятся властвовать над другими людьми, но не уничтожать их. Следующая ступень враждебности, нарциссизма и человеконенавистничества – это уже некрофилия. У некрофила одна цель – превратить все живое в неживую материю; он стремится разрушить все и вся, включая самого себя; его врагом является сама жизнь. По мнению Э. Фромма, рыночная экономика, где все сущее превращается в предмет купли-продажи, продуцирует деструктивный континуум: нормальный накопительский характер – садистский характер – некрофильский характер.
Преступника можно считать экзистенциальным отступником – человеком, которому не удалось стать тем, кем он мог бы стать в соответствии со своими экзистенциальными потребностями. Отдельным личностям удается полностью развернуть свои способности и в современном обществе, однако для искоренения деструктивности необходимо, чтобы все члены общества были включены в творческий процесс. Лишь обществу, где такое развитие станет нормой, удастся избавиться от преступности.
Говоря о необходимости создания здорового общества, соответствующего человеческой природе, Э. Фромм полагал, что социальный прогресс сможет иметь место лишь в случае одновременных изменений во всех сферах – экономической, политической и культурной. Идеалом для него был описанный К. Марксом социализм, при котором производство будет служить человеку, а труд станет свободным и творческим, в результате которого человек начнёт реализовывать себя как родовое существо. Понимая факт структурализации как в социальной, так и в индивидуальной жизни, а также неотделимость друг от друга социоэкономической структуры, структуры характера и религиозной структуры, Э. Фромм хотел добиться радикального изменения всей социальной и духовной структуры общества, при которой произойдет гармонизация индивида и общества. 8
Сам Э. Фромм весьма скептически оценивал шансы на то, что в характере людей и в обществе смогут произойти необходимые для такого глобального преобразования изменения, возлагая все надежды на притягательную силу новых идей. Здесь уместно вспомнить о том, что американский исследователь никогда не занимался практической реализацией своих социологических идей, и что они основывались исключительно на его теоретических разработках.
3. Доброкачественная агрессия и причины ее проявления
Оборонительная (или доброкачественная) агрессия служит выживанию индивида и рода. Она представляет собой врожденную способность к реагированию на внешнюю опасность либо нападением, либо бегством. При исчезновении внешней угрозы импульс, побуждающий к подобным реакциям, как правило, затухает. Оборонительная агрессивность, данная живым существам самой природой, является общей для человека и животных, и ее цель заключается не в разрушении, а в сохранении жизни.
Примеры “доброкачественной” агрессии:
а) псевдоагрессия – действия, в результате которых может быть нанесён ущерб, но которым не предшествовали злые намерения, а именно
непреднамеренная агрессия;
игровая агрессия;
агрессия, как самоутверждение;
б) оборонительная агрессия – как фактор биологической адаптации:
агрессивность, как приём вытеснения страха;
агрессивность, как результат опасности лишения свободы;
агрессивность, когда под угрозой оказывается нарциссизм;
агрессивность, как реакция на попытку лишения иллюзий;
конформистская агрессия;
инструментальная агрессия.
в) экзистенциальные потребности человека и различные укоренившиеся в его характере страсти:
ценностные ориентации и объект почитания;
чувство единения;
творческие способности;
возбуждение и стимулирование;
хроническая депрессия и скука;
структура характера.
В отношении оборонительной агрессии Э. Фромм констатирует, что поскольку она генетически запрограммирована, то изменить ее биологическую основу невозможно, даже если ее поставить под контроль и модифицировать. Поэтому главным условием снижения оборонительной агрессии является уменьшение числа факторов, реально провоцирующих ее.
Кроме того, исследователю удалось обнаружить еще один факт, имеющий важное методологическое значение: Проявление доброкачественной агрессии у человека гипертрофировано социальными условиями бытия. Изменение этих условий также может значительно снизить уровень агрессивности. 9
Оборонительная агрессия является фактором биологической адаптации. Нейрофизиологический механизм агрессии сходен у человека и животного. Однако Э. Фромм вскрывает весьма важную особенность: одно и то же нейрофизиологическое устройство у человека вызывает более сильную агрессию, чем у животного. Причин этого несколько:
“1. Животное воспринимает как угрозу только явную опасность… Механизм оборонительной агрессии у человека мобилизуется не только тогда, когда он чувствует непосредственную угрозу, но и тогда, когда явной угрозы нет. То есть чаще всего человек выдает агрессивную реакцию на свой собственный прогноз.
2. Человек обладает не только способностью предвидеть реальную опасность в будущем, но еще позволяет себя уговорить, допускает, чтобы им манипулировали, руководили, убеждали. Он готов увидеть опасность там, где ее в действительности нет… Только у человека можно вызвать оборонительную агрессию методом “промывания мозгов”…
3. Человек, как и зверь, защищается, когда что-либо угрожает его витальным интересам. Однако сфера витальных интересов у человека значительно шире, чем у зверя. Человеку для выживания необходимы не только физические, но и психические условия. Он должен поддерживать некоторое психическое равновесие, чтобы сохранить способность выполнять свои функции. Для человека все, что способствует психическому комфорту, столь же важно в жизненном смысле, как и то, что служит телесному комфорту”. 10
Отсюда такие дополнительные поводы к агрессии, как унижение или оскорбление, противоречия во взглядах, покушение на объект духовного почитания. Человек ограничивает возможность использования механизма бегства от угрозы из-за желания сохранить свое лицо. Кроме того, экономические основы общества посредством создания чрезвычайного изобилия товаров, а также с помощью их рекламы развивают патологию потребительства. У человека умышленно создают иллюзию, что ему нужно все, производящееся на продажу. Жадность рождает агрессивность. “В нашей культуре жадность значительно усиливается теми мероприятиями, которые призваны содействовать росту потребления… алчущий, у которого нет достаточных средств для удовлетворения своих желаний, становится нападающим”.
Социальные условия способствуют подавлению у людей уверенности в себе. Угнетенное психическое состояние может продуцировать беспричинное чувство страха. Страх, как и боль – это очень неприятное чувство, и человек пытается любой ценой от него избавиться. Одним из самых действенных приемов вытеснения страха является агрессивность.
Согласно Фромму, в человеческом существе присутствует внутренний запрет на насилие и убийство, чему имеется множество свидетельств и доказательств. Так, люди способны привязываться к животным, в результате чего между человеком и животным возникает некое подобие личной связи, так что впоследствии этот человек зачастую не может убить и употребить в пищу домашнее животное, к которому успел привязаться. У людей нередко возникает чувство вины из-за того, что они приняли участие в разрушении, уничтожении чьей-либо жизни. Это происходит из-за того, что любое убийство нарушает целостность мирового единства всего живого. Не случайно в индуизме издревле главной заповедью считается запрет на убийство живых существ. Внутренний запрет на убийство восходит, во-первых, к чувству общности человека со всем живым, а во-вторых, к его ощущению глубинных связей с другими людьми, к способности испытывать сочувствие к ним. Прямым доказательством существования такого запрета являются угрызения и муки совести.
Проведенные исследования привели ученого к выводу, что в широком смысле избавление от этого порока возможно только ценой радикальных перемен в нашем обществе и политическом строе – таких перемен, которые вернут человеку его господствующую роль в обществе. 11
Новое общество Э. Фромм видит как свободное от каких-либо иерархических структур. По его мнению, утверждение о том, что человек не может жить без контролирующих руководителей, – чистый миф, опровергнутый всеми социальными системами, которые отлично функционируют в условиях отсутствия иерархии. Необходимо искать новые формы децентрализации. Устранение иерархичности (когда не будет главных и ничтожных, начальников и подчиненных, рабов и хозяев) приведет к радикальным социальным и политическим изменениям, следствием которых должны стать преобразования во всех человеческих отношениях. “Мы должны создать такие условия, при которых высшей целью всех общественных устремлений станет всестороннее развитие человека – того самого несовершенного существа, которое, возникнув на определенной ступени развития природы, нуждается в совершенствовании и шлифовке. Подлинная свобода и независимость, а также искоренение любых форм угнетения смогут привести в действие такую силу, как любовь к жизни – а это и есть единственная сила, способная победить влечение к смерти”.
Для этого в первую очередь необходимо устранить из жизни взаимные угрозы как индивидов, так и групп. Материальные условия жизни должны делать непривлекательным стремление к господству одной группы над другой. Данная предпосылка, по мнению ученого, может быть в ближайшем обозримом будущем реализована путем замены нашей системы “производства – распределения – потребления” на более совершенную: “Создание системы, которая будет гарантировать удовлетворение основных потребностей населения, предполагает исчезновение господствующих классов. Человек не может жить в “условиях зоопарка”, т.е. ему должна быть обеспечена полная свобода, а господство и эксплуатация в любых видах и формах должны исчезнуть”. Общество должно устранить нищету, монотонность, скуку и беспомощность, распространенные в широких кругах населения.
Э. Фромм хорошо понимает, что нарисованная им перспектива в некоторой степени утопична. Предвидя этот упрек, он замечает: утопическое не означает, что оно вообще неосуществимо по прошествии какого-то времени. “Верить – значит сметь, значит иметь смелость мыслить немыслимое в рамках реальной возможности”.
Заключение
Итак, книга Фромма “Анатомия человеческой деструктивности” посвящена философскому переосмыслению самой острой проблемы нашего времени – природе агрессивного поведения. Автор попытался рассмотреть проблему деструктивности с глобальных позиций, а не только с точки зрения отдельной научной дисциплины.
Как мы видим, Э. Фромм различает два вида агрессивности: “доброкачественную” и “злокачественную”. Первая отчасти восходит к миру человеческих инстинктов. Она представляет собой врожденную способность к реагированию на внешнюю опасность либо нападением, либо бегством. Вторая коренится в человеческом характере, в человеческих страстях, за которыми стоят побуждения отнюдь не природного, но экзистенциального свойства. К формам злокачественной агрессии (деструктивности) в рассматриваемой теории отнесены садизм и некрофилия. По мнению Фромма, инстинкты категория чисто натуралистическая, тогда как страсти, укорененные в характере человека, категория социобиологическая и историческая. Страсти вовсе не обеспечивают физического выживания, но они не менее стойки и глубоки, нежели инстинкты. Они образуют фундамент человеческого интереса к жизни, человеческих порывов.
Дифференцированное исследование феномена агрессии позволило ученому доказать, что биологически запрограммированной у человека является лишь оборонительная (доброкачественная) агрессия. Наиболее крайние проявления жестокости – деструктивность – социальный продукт. Этот вывод имеет огромное методологическое значение для всех социальных наук, в том числе и криминологии: если злокачественная доля агрессии не является врожденной, а значит, она не может считаться неискоренимой.
Список использованных источников
Вельдер Р. К вопросу о феномене подсознательной агрессивности. // Общественные науки и современность. 1993. №3. С.183 -190.
Ворожейкин И.Е. Конфликтология. – М.: Норма, 2001.
Гуревич П.С. Разрушительное в человеке как тайна. Вступительная статья к книге: Э. Фромм. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994.
Ждан А.Н. История психологии. Учебник. – М.: Наука, 1990.
Западная философская антропология: от Фейербаха к Фромму. / Любутин К.Н., Грибакин А.В. – Екатеринбург, 1994.
Крысько В.Г. Социальная психология. М.: Наука, 2001.208с.
Психология масс (хрестоматия). / Под. ред.Д.Я. Райгородского. – М.: Юрист, 2001.
Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности. // Психологический журнал. 1996. №5. С.3-18.
Румянцева Т.Г. Агрессия и контроль. // Вопросы психологии. 1992. №5/6. С.35-40.
Справочник по истории философии /В.С. Ермаков. – СПб: Союз, 2003. С.321
Старовойтов В.В. Жизнь и творчество Эриха Фромма. // Журнал практической психологии и психоанализа. 2007. №1.
Телятникова Э.М. Радикальный гуманизм Эриха Фромма и его подход к проблеме деструктивности. // Социологические исследования. 1992. №6.113-12.
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ, 2004.
Якобс В. Происхождение зла и человеческая свобода. // Вопросы философии. 1994. №1.
1 Старовойтов В.В. Жизнь и творчество Эриха Фромма.// Журнал практической психологии и психоанализа. 2007. №1. С.36.
2 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ, 2004. С. 67.
3 Западная философская антропология: от Фейербаха к Фромму./ Любутин К.Н., Грибакин А.В. – Екатеринбург, 1994. С.311-312.
4 Телятникова Э.М. Радикальный гуманизм Эриха Фромма и его подход к проблеме деструктивности.//Социологические исследования. 1992. №6. С.113.
5 Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности. // Психологический журнал. 1996. №5. С.3-18.
6 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ, 2004. С 151.
7 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ, 2004. С 159.
8 Телятникова Э.М. Радикальный гуманизм Эриха Фромма и его подход к проблеме деструктивности.//Социологические исследования. 1992. №6. С.119.
9 Румянцева Т.Г. Агрессия и контроль. // Вопросы психологии. 1992. №5/6. С.35-36.
10Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ, 2004. С. 127-128.
11 Старовойтов В.В. Жизнь и творчество Эриха Фромма.// Журнал практической психологии и психоанализа. 2007. №1. С. 38.
Теория деструктивности э. Фромма
Содержание
Введение
1.
Теория деструктивности Э. Фромма
2.
Злокачественная агрессия и причины ее
проявления
3.
Доброкачественная агрессия и причины
ее проявления
Заключение
Список
использованных источников
Введение
Загадку
истоков агрессивности, жестокости и
кровожадности человечество пыталось
разгадать на протяжении тысячелетий.
Именно с этими явлениями традиционно
ассоциируется преступность в общественном
сознании. В них причины неисчислимых
людских бед, страданий и трагедий. В XX
в. значительный шаг вперед в решении
этой проблемы сделал немецкий ученый
Эрих Фромм (1900-1980гг.). Он является ярким
представителем неофрейдизма, попытался
в своих работах соединить идеи
психоанализа, марксизма и экзистенциализма.
Каждая
книга, вышедшая из под пера этого автора,
становилась значительным явлением
научной жизни. Среди наиболее крупных
его трудов «Бегство от свободы»
(1941), «Здоровое общество» (1955), «Образ
человека у Маркса» (1961), «Душа
человека» (1964), «Анатомия человеческой
деструктивности» (1973), «Иметь или
быть» (1976).
Особенностью
научного подхода Фромма является то,
что свои идеи он подкреплял данными
большого числа наук: нейрофизиологии,
палеонтологии, антропологии, зоопсихологии,
и, тем самым, выходил за границы
психоаналитического метода.
В
данной курсовой работе будет рассмотрен
труд Э. Фромма «Анатомия человеческой
деструктивности». Я постараюсь,
основываясь на анализе изучения его
работы и специальной литературы, изложить
вкратце суть его теории.
Целью
настоящей работы является исследование
и изучение теории деструктивности
Фромма, основных понятий, видов агрессии
и причин их проявления.
В
соответствии с целью в работе поставлены
следующие задачи:
1.
Раскрыть содержание теории Эриха Фромма.
2.
Определить понятие деструктивности и
агрессии.
3.
Охарактеризовать основные виды агрессии.
4.
Раскрыть особенности причин проявления
агрессии.
Указанные
вопросы изучаются в курсовой работе на
основе анализа книги «Анатомия
человеческой деструктивности» и иной
литературы. При рассмотрении данной
темы используются методы научного
познания: социологический, статистический,
сравнительный анализ и другие.
Курсовая
работа состоит из плана, введения,
основной части, состоящей из трех
пунктов, заключения и списка использованных
источников.
1. Теория деструктивности э. Фромма
На
протяжении всей творческой жизни Фромма
привлекала тема антропологических
оснований зла. Подобно мыслителям
прошлого, он видел в зле одно из
неустранимых проявлений самой жизни,
в которой, наряду с совершенством и
гармонией, всегда присутствуют проявления
несовершенства и дисгармонии. Принимая
метафизические и этические предпосылки
классической философии в объяснении
истоков зла, Фромм, однако, предпочел
идти своим путем, исследуя антропологические,
психические и социально-психологические
истоки деструктивных форм социального
поведения людей.
Книга
«Анатомия человеческой деструктивности»,
опубликованная, когда автору было уже
за семьдесят, стала своеобразным итогом
научного творчества выдающегося
исследователя. Как признается автор,
материал для этого издания он собирал
более сорока лет. Сопереживание
человечеству подвигло ученого взяться
за решение столь сложной проблемы: «Я
занялся изучением агрессии и деструктивности
не только потому, что они являются одними
из наиболее важных теоретических проблем
психоанализа, но и потому еще, что волна
деструктивности, захлестнувшая сегодня
весь мир, дает основание думать, что
подобное исследование будет иметь
серьезную практическую значимость».
В фундаментальном труде «Анатомия
человеческой деструктивности» Фромму
удалось провести глубокое исследование
проблем агрессивности.
Более
полувека Фромм находился под сильным
влиянием идей 3. Фрейда. Однако в 50-х он
начинает переосмысливать многие
положения фрейдизма, в том числе одно
из краеугольных — о биологической,
инстинктивной сущности человеческой
агрессивности. Исследователь приходит
к выводу, что основоположник психоанализа
не столько прояснил, сколько завуалировал
феномен агрессии, распространив это
понятие на совершенно разные типы
агрессии, и таким образом свел все эти
типы к одному-единственному инстинкту.
Поэтому фрейдовский физиологический
принцип объяснения человеческих страстей
Э. Фромм заменяет эволюционным
социобиологическим принципом историзма.
[1]
Исходной
посылкой фроммовской теории деструктивности
является положение о некорректности
сравнения человека с животным. Э. Фромм
далек от того, чтобы льстить современному
человечеству: «Человек отличается
от животных именно тем, что он убийца.
Это единственный представитель приматов,
который без биологических и экономических
причин мучит и убивает своих соплеменников
и еще находит в этом удовольствие».
Ученый вынужден открыть человечеству
нелицеприятную правду: «По мере
цивилизационного прогресса степень
деструктивности возрастает (а не
наоборот). На самом деле концепция
врожденной деструктивности относится
скорее к истории, чем к предыстории.
Ведь если бы человек был наделен только
биологически приспособительной
агрессией, которая роднит его с животными
предками, то он был бы сравнительно
миролюбивым существом; и если бы среди
шимпанзе были психологи, то проблема
агрессии вряд ли беспокоила бы их в
такой мере, чтобы писать о ней целые
книги».
Э.
Фромм достаточно убедительно критикует
два крайних научных направления:
инстинктивизм и бихевиоризм. По мнению
исследователя, одинаково заблуждаются
как те, кто видит истоки агрессивности
лишь в биологических инстинктах, так и
те, кто отрицает значимость этих
инстинктов и интерпретирует человека
как марионетку социальной среды. Ученый
считает, что агрессивность — достаточно
сложный феномен, компоненты которого
имеют разную генетическую природу и
различную причинную обусловленность:
«Если обозначать словом «агрессия»
все «вредные» действия, т.е. все
действия, которые наносят ущерб и
приводят к разрушению живого или неживого
объекта (растения, животного и человека
в том числе), то тогда, конечно, поиск
причины утрачивает свой смысл, тогда
безразличен характер импульса, в
результате которого произошло это
вредное действие. Если назвать одним и
тем же словом действия, направленные
на разрушение, действия, предназначенные
для защиты, и действия, осуществляемые
с конструктивной целью, то, пожалуй,
надо расстаться с надеждой выйти на
понимание «причин», лежащих в основе
этих действий». [2]
Дифференцируя
исследуемый феномен, Э. Фромм выделяет
поведение, связанное с обороной, ответной
реакцией на угрозу. Это поведение он
называет агрессией (или доброкачественной
агрессией). Механизм доброкачественной
агрессии передается человеку генетически,
у человека и у Диких зверей он практически
аналогичен. Эту агрессию ученый называет
доброкачественной потому, что смысл,
сверхзадача, заложенная в нее природой,
заключается в сохранении жизни. Согласно
наблюдениям биологов, данный вид агрессии
достаточно редко ведет к уничтожению
соперника, т.к ее главная функция в
отпугивании нападающего.
Вторая
разновидность агрессии, проявляющаяся
в формах немотивированной жестокости
и деструктивности, называется у Фромма
злокачественной. Сопровождающаяся
стремлением к максимально возможному
разрушительному эффекту, она отсутствует
у животных и свойственна только человеку.
Злокачественная агрессия не способствует
биологическому приспособлению, выживанию
и продолжению рода и является, по сути,
аномалией. Но, будучи аномальной, она,
тем не менее, составляет важную особенность
человеческой психики и характерологии.
Способная порождать чувство удовлетворения
и даже удовольствия у тех, кто мучает
или убивает, она представляет собой
страсть как биосоциальный феномен,
возникающий в результате взаимодействия
человеческих потребностей с социальными
условиями. [3]
Для
обоснования своей концепции Э. Фромм
использует обширную аргументацию из
самых различных областей науки:
нейрофизиологии, психологии животных,
палеонтологии, антропологии. К данным
нейрофизиологии ученый прибегает для
того, чтобы опровергнуть сложившееся
под влиянием фрейдизма расхожее мнение,
будто имеющийся у человека инстинкт
агрессивности является, наряду с
сексуальностью, главным, и попытки
ограничить этот инстинкт с помощью
культурных импульсов часто оказываются
обреченными на неудачу (отсюда изобилие
насильственных преступлений). Опираясь
на исследования нейро-физиологов, Э.
Фромм опровергает данное положение.
Экспериментальные исследования
особенностей функционирования различных
зон мозга показывают, что как реакция
на угрозу мозгом генерируются не только
импульсы агрессивности, но и импульсы
бегства. Существенным оказывается и
то, что бегство является более
распространенной формой реагирования
на опасность (не считая тех случаев,
когда возможность бегства исключена и
животное вступает в бой ради выживания).
«На уровне физиологии мозга оба
импульса имеют совершенно одинаковую
степень интеграции, и нет никаких
оснований предполагать, что агрессивность
является более естественной реакцией,
чем бегство. Почему же исследователи
инстинктов и влечений твердят об
интенсивности врожденных рефлексов
агрессивности и ни словом не упоминают
о врожденном рефлексе бегства? ‘
Опираясь
на данные нейрофизиологии, человека в
одинаковой степени правомерно оценивать
как агрессивное существо и как существо,
уклоняющееся от конфликтов: «Если
рассуждения этих «теоретиков» о
рефлексе борьбы перенести на рефлекс
бегства, то едва ли не придется
констатировать следующее: «Человека
ведет по жизни врожденный рефлекс
бегства; он может попытаться взять его
под контроль, но это даст лишь незначительный
эффект, даже если он найдет способы для
приглушения этой «жажды бегства».
Импульсы агрессивности преобладают
над импульсами бегства у хищников.
Однако к хищникам относятся лишь
представители семейства кошек, гиен,
волков и медведей. Ни человек, ни его
предки, ни приматы вообще к хищникам не
относятся. Палеонтологические исследования
также не дают никаких оснований считать
первобытного человека хищником.
Исследователи
психологии животных констатируют весьма
значимый научный факт: «Нет ни одного
доказательства того, что у большинства
млекопитающих якобы существует спонтанный
агрессивный импульс, который накапливается
и сдерживается до того момента, пока
«подвернется» подходящий повод
для разрядки». ‘ «Человек — это
единственная особь среди млекопитающих,
способная к садизму и убийству в огромных
масштабах».
Дифференцированное
исследование феномена агрессии позволило
ученому доказать, что биологически
запрограммированной у человека является
лишь оборонительная агрессия. Наиболее
крайние проявления жестокости —
деструктивность — социальный продукт.
Этот вывод имеет огромное методологическое
значение для всех социальных наук, в
том числе и криминологии: если
злокачественная доля агрессии не
является врожденной, значит, она не
может считаться неискоренимой.
Кроме
того, исследователю удалось обнаружить
еще один факт, имеющий важное
методологическое значение: проявление
доброкачественной агрессии у человека
гипертрофировано социальными условиями
бытия. Изменение этих условий также
может значительно снизить уровень
агрессивности.
«Анатомия человеческой деструктивности» Фромм Эрих — описание книги | Эксклюзивная классика
Алтайский край
Альметьевск
Ангарск
Астрахань
Белгород
Благовещенск
Братск
Брянск
Владивосток
Владимирская область
Волгоград
Волгоградская область
Воронеж
Воронежская область
Грозный
Губкин
Екатеринбург
Забайкальский край
Зима
Ивановская область
Иркутск
Кабардино-Балкарская Республика
Калужская
Кемерово
Кемеровская область
Киров
Кострома
Краснодарский край
Красноярск
Красноярский край
Курганская
Курск
Липецк
Лиски
Москва
Московская область
Нижегородская область
Нижнеудинск
Нижний Новгород
Нижний Тагил
Нововоронеж
Новосибирск
Новосибирская область
Омск
Оренбург
Оренбургская область
Орловская область
Пенза
Пермский край
Пермь
Приморский край
Республика Адыгея
Республика Башкортостан
Республика Бурятия
Республика Крым
Республика Мордовия
Республика Северная Осетия — Алания
Республика Татарстан
Республика Тыва
Республика Хакасия
Россошь
Ростов-на-Дону
Ростовская область
Рязань
Самара
Самарская область
Саратов
Саратовская область
Саянск
Свердловская область
Севастополь
Смоленск
Ставрополь
Ставропольский край
Старый Оскол
Тамбов
Тамбовская область
Тверь
Томск
Тула
Тулун
Тульская область
Тюмень
Удмуртская Республика
Улан‑Удэ
Ульяновск
Ульяновская область
Усолье‑Сибирское
Усть‑Илимск
Хабаровск
Ханты-Мансийский автономный округ
Челябинск
Челябинская область
Черемхово
Чита
Чувашская Республика
Шелехов
Энгельс
Ямало-Ненецкий автономный округ
Ярославль
Ярославская область
«Анатомия человеческой деструктивности» читать онлайн книгу📙 автора Эриха Фромма на MyBook.ru
Как удивительно легко даются Фромму рассуждения и сколь доступной предстаёт психология перед читателем!
Невероятно точно подобрано название книги — человеческая деструктивность (под которой автор понимает любой разрушительное поведение, как физическое, то есть относящееся к материальному миру, так и нравственное, психологическое, духовное разрушение, направленное на себя самого или другой объект) здесь мастерски препарирована, разобрана на составные части и каждая из частей подвержена детальнейшей исследованию.
Несмотря на внушительный объём книги, она читается взахлёб (за исключением, может быть, последней четвери, посвящённой психологическому анализу личностей двух важнейших фигур национал-социалистического движения), притом понятна будет как тем, кто хорошо ориентируется в концепциях, принятых и применяемых в психологии, так и далёким от этой дисциплины.
Основное внимание уделено рассмотрению двух противопоставляемых концепций (в лучших традициях диалектического мышления автор подчёркивает как внутреннее сходство, так и внешнее различие инстинктивизма и бихевиоризма), рассматривающим деструктивность в том смысле, как её понимает Фромм, и дающим возможные интерпретации человеческой природы, способные объяснить разрушительное поведение человека, не то зависящее от обстоятельств, не то заложенное в нём самом.
Книга также включает в себя подробный анализ некоторых психологических экспериментов, для изучения агрессии затрагивает также результаты исследований из других дисциплин (нейрофизиология, палеонтология и наблюдения за животными).
Завершает труд, как отмечалось ранее, психологический разбор характером главенствующей верхушки СС. И хотя данная тема представляет меньший интерес для читателя (в отрыве от книги с данными работами автора почитатель его творчества вряд ли бы познакомился), автору удаётся, притом весьма убедительно, донести основную, пугающую мысль — даже имеющие изначально склонности к насилию и жестокости люди становятся чудовищами исключительно при благоприятствующих для того обстоятельствах, и именно общество в конечном счёте создаёт из них монстров.
Хочется отметить исключительную последовательность автора, его детальный анализ исследуемого материала, аргументированность тезисов и доступность изложения не оставляют читателю шансов усомниться в истинности приведённых суждений и сделанных на их основе выводов. Всем поклонникам творчества автора, интересующимся психологией и деструктивностью, а также просто неравнодушным можно искренне советовать познакомиться с книгой.
Анатомия человеческой деструктивности — антропологическая и социально-психологическая монография Эриха Фромма 1973 года, посвящённая причинам человеческого наси
1. Содержание
Изначально существовало два направления, изучающие проблему деструктивности: инстинктивизм и бихевиоризм. В своей работе Фромм выстраивает оба подхода в единую теорию, представляя ее как биопсихосоциальную.
Фромм предлагает рассматривать явление социокультурной детерминации деструктивности через прохождение ряда этапов.
Вначале человек находился в равновесии с окружающим миром, занимался охотой, собирательством. Далее с появлением земледелия человек изменил своё отношение к природе. Важным становится разум, абстрактное мышление, что и находит своё отражение в качестве таких проявлений креативности, как научно-технические открытия и изобретения.
Вторым этапом стало зарождение городской жизни, которое трансформировалось в разделение труда, классовое расслоение и превращение прибыли в капитал. На первое место стал выходить принцип контроля над природой и обществом.
Во введении говорится, что постоянно растущие во всем мире насилие и разрушительность привлекают внимание как профессионалов, так и широкой общественности, к теоретическому исследованию сущности и причин агрессии.
Понятие «агрессия» на сегодняшний день трактуется весьма широко. В данной работе Э. Фроммом была внесена определенная ясность, который отделил «доброкачественную» и «злокачественную» агрессии. Под первым видом агрессии исследователь подразумевал агрессию, оправданную с общественной и культурной точек зрения, а под второй — деструктивное стремление причинить боль окружающим ради собственного удовлетворения. Наиболее угрожающим и разрушающим человека и общество фактором является «злокачественная» деструктивная агрессия.
Деструктивность рассматривается как особая форма агрессии злокачественная, которая имеет социокультурную основу и с эволюционной точки зрения не является значимой для выживания вида. «В отличие от животных человек бывает деструктивным независимо от наличия угрозы самосохранению и вне связи с удовлетворением потребностей», — писал Фромм.
Труд охватывает две темы:
- «Определенное дальнейшее развитие» фрейдовского психоанализа Neopsychoanalyse.
- Исследование агрессии людей и животных
Книга состоит из трех основных частей с добавлением:
- Часть первая: учения о инстинктах, бихевиоризм, психоанализ
- Вторая часть: открытия, которые опровергают инстинктивистов
- Часть третья: различные виды агрессии и деструктивности и их предпоссылки
- Эпилог: о неясности надежды
- Приложение: Теория агрессии и разрушения Фрейда.
Теория деструктивности Э. Фромма – Telegraph
➡➡➡ ПОДРОБНЕЕ КЛИКАЙ ТУТ!
1. Теория деструктивности Э. Фромма. 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. Целью настоящей работы является исследование и изучение теории деструктивности Фромма, основных понятий, видов агрессии и причин их проявления.
Цель курсовой работы — изучить теорию Э.Фромма о деструктивности в поведении человека в контексте одного из направлений 2. теория Деструктивности Э. Фромма. Эрих Фромм _ философ, психолог, реформатор психоанализа, основоположник неофрейдизма.
studentlib.com/kursovaya_rabota_teoriya-255281-teoriya_destruktivnosti_e_fromma.html
В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Раскрыть содержание теории Эриха Фромма. Особое внимание Фромм уделил такому проявлению деструктивных наклонностей как некрофилия.
www.refsru.com/referat-1345-1.html
1. Теория деструктивности Э. Фромма. 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. Указанные вопросы изучаются в курсовой работе на основе анализа книги «Анатомия человеческой деструктивности» и иной литературы.
Тип работы: Реферат/Курсовая. Добавлен: 10.04.13. Теория деструктивной личности Фромма. Ни один теоретик не смог настолько выразительно обрисовать социальные детерминанты личности, как Эрих Фромм.
1. Теория деструктивности Э. Фромма 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. границы психоаналитического метода. В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия.
Изучение теории деструктивности Эрика Фромма: понятие, виды агрессии и причины их проявления. Критика инстинктивизма и бихевиоризма. Злокачественная и доброкачественная агрессия, причины ее проявления, гипертрофированность социальными условиями бытия.
all-referats.com/103/1-53814-teoriya-destruktivnosti-e-fromma.html
В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Я постараюсь, основываясь на анализе изучения его работы и специальной литературы, изложить вкратце суть его теории. Целью настоящей работы является…
www.TNU.in.ua/study/refs/d34/file1198929.html
СодержаниеВведение1. Теория деструктивности Э. Фромма2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления3. психоаналитического метода.В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности».
Картинки по запросу «Курсовая работа: Теория деструктивности Э. Фромма»
1. Теория деструктивности Э. Фромма. 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. Целью настоящей работы является исследование и изучение теории деструктивности Фромма, основных понятий, видов агрессии и причин их проявления.
Цель курсовой работы — изучить теорию Э.Фромма о деструктивности в поведении человека в контексте одного из направлений 2. теория Деструктивности Э. Фромма. Эрих Фромм _ философ, психолог, реформатор психоанализа, основоположник неофрейдизма.
studentlib.com/kursovaya_rabota_teoriya-255281-teoriya_destruktivnosti_e_fromma.html
В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Раскрыть содержание теории Эриха Фромма. Особое внимание Фромм уделил такому проявлению деструктивных наклонностей как некрофилия.
www.refsru.com/referat-1345-1.html
1. Теория деструктивности Э. Фромма. 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. Указанные вопросы изучаются в курсовой работе на основе анализа книги «Анатомия человеческой деструктивности» и иной литературы.
Тип работы: Реферат/Курсовая. Добавлен: 10.04.13. Теория деструктивной личности Фромма. Ни один теоретик не смог настолько выразительно обрисовать социальные детерминанты личности, как Эрих Фромм.
1. Теория деструктивности Э. Фромма 2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления. границы психоаналитического метода. В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия.
Изучение теории деструктивности Эрика Фромма: понятие, виды агрессии и причины их проявления. Критика инстинктивизма и бихевиоризма. Злокачественная и доброкачественная агрессия, причины ее проявления, гипертрофированность социальными условиями бытия.
all-referats.com/103/1-53814-teoriya-destruktivnosti-e-fromma.html
В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Я постараюсь, основываясь на анализе изучения его работы и специальной литературы, изложить вкратце суть его теории. Целью настоящей работы является…
www.TNU.in.ua/study/refs/d34/file1198929.html
СодержаниеВведение1. Теория деструктивности Э. Фромма2. Злокачественная агрессия и причины ее проявления3. психоаналитического метода.В данной курсовой работе будет рассмотрен труд Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности».
Картинки по запросу «Курсовая работа: Теория деструктивности Э. Фромма»
Реферат: Конституционный конфликт в Пруссии в 1860-1866 гг.
Реферат: Как “собака” в Интернет попала
Реферат: Развитие феодальной Франции в Х-ХІІІ вв.
Реферат: Culture of Kazakhstan
Реферат: СТРУКТУРА ЛИЧНОГО ДОХОДА РАБОТНИКА ПРЕДПРИЯТИЯ
Читать «Анатомия человеческой деструктивности» — Фромм Эрих Зелигманн — Страница 1
Эрих Фромм
Анатомия человеческой деструктивности
Erich Fromm
ANATOMIE
DER MENCHLICHEN DESTRUCTIVIAT
Перевод с немецкого Э.М. Телятниковой
Компьютерный дизайн В.А. Воронина
Печатается с разрешения The Estate of Erich Fromm and of Annis Fromm и литературного агентства Liepman AG, Literary Agency.
© Erich Fromm, 1973
© Перевод. Э.М. Телятникова, наследники, 2014
© Издание на русском языке AST Publishers, 2015
Гуманистический психоанализ Эриха Фромма
Эрих Фромм (1900–1980) – один из тех «великих психологов-теоретиков» (М. Ярошевский), чьи идеи оказали громадное влияние не только собственно на психологию, но и на философию, антропологию, историю, социологию. Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг, Карен Хорни, Гарри Салливен, Эрих Фромм – всех этих ученых отличало парадигмальное мышление, т. е. их идеи «рождали революцию в сознании людей» (П. Гуревич).
Начинал Фромм как ученик Фрейда, однако, подобно К. Г. Юнгу, достаточно быстро осознал ограниченность фрейдизма. Соглашаясь с тем, что Фрейд предложил человечеству принципиально новую схему мышления, он полагал, что фрейдизм есть «продукт своей культуры», не имеющий возможности выйти за ее рамки. Предложенный Фроммом «гуманистический психоанализ» – это попытка преодолеть «биологичность» и «мифологичность» учения Фрейда, соединить несомненные достижения фрейдизма с социологическими теориями в стремлении создать гармоничную общественную структуру, «здоровое общество» (так называлась одна из работ Фромма) на основе психоаналитической «социальной и индивидуальной терапии».
Эрих Фромм родился 23 марта 1900 г. во Франкфурте в ортодоксальной еврейской семье. Отец его торговал виноградным вином, а дед и прадед по отцовской линии были раввинами. Мать Эриха – Роза Краузе – по происхождению была из русских эмигрантов, переселившихся в Финляндию и принявших иудаизм.
Семья жила в соответствии с патриархальными традициями добуржуазной эпохи, отмеченной духом религиозности, трудолюбия и тщательного соблюдения обрядов.
Эрих получил хорошее начальное образование. Гимназия, в которой изучали латынь, английский и французский языки, пробудила в нем интерес к ветхозаветным текстам. Правда, он не любил сказаний о героических сражениях из-за их жестокости; зато ему нравились истории об Адаме и Еве, о предсказаниях Авраама и особенно пророчества Исаии и других пророков. Картины универсального мира, в котором лев и овца живут рядом, очень рано привлекали внимание мальчика, а позднее стали толчком к раздумьям о жизни человеческого сообщества, к идеям интернационализма. В средних классах гимназии у Эриха Фромма формируется протест против массового безумия, ведущего к войне, начало которой юноша встретил с болью и недоумением (1914 г.).
Одновременно он переживает и первое личное потрясение, которое оказало на него очень серьезное влияние: прелестная молодая женщина, художница, друг семьи, совершила самоубийство после смерти своего старого, больного отца. Последняя ее воля состояла в том, чтобы ее похоронили вместе с отцом. Эрих мучительно размышляет над вопросами жизни и любви и, главное, стремится понять, насколько сильна была любовь этой женщины к отцу, что единение с ним (даже в смерти) она предпочла всем радостям жизни. Эти наблюдения и раздумья привели Фромма на путь психоанализа. Он стал пытаться понять мотивы человеческого поведения.
В 1918 г. он начинает изучать психологию, философию и социологию во Франкфуртском, а затем Гейдельбергском университетах, где среди прочих его учителей были Макс Вебер, Альфред Вебер, Карл Ясперс, Генрих Риккерт и другие философы мирового масштаба. В 22 года он стал доктором философии, а затем продолжил образование в Мюнхене и закончил его в известном Институте психоанализа в Берлине. Фромм рано познакомился с философскими работами К. Маркса, которые привлекли его прежде всего идеями гуманизма, понимаемого как полное освобождение человека, а также создание возможностей для его самовыражения.
Другим важнейшим источником личных и профессиональных интересов Фромма в 1920-е гг. становится психоанализ Зигмунда Фрейда. Первой женой Фромма была Фрида Райхман – образованная женщина, психолог; и Эрих, который был значительно моложе Фриды, под ее влиянием увлекся клинической практикой психоанализа. Они прожили вместе всего четыре года, но на всю жизнь сохранили дружеское расположение и способность к творческому сотрудничеству.
Третьим духовным источником для Фромма был немецкий философ Иоганн Якоб Бахофен. Его учение о материнском праве впоследствии стало для Фромма важным аргументом, опровергающим фрейдовскую теорию либидо.
В 1920-е гг. Фромм познакомился с учением буддизма, которое воспринял как озарение, и был верен ему до глубокой старости.
В 1927–1929 гг. Фромм начинает много печататься. Известность ему принесло выступление с докладом «Психоанализ и социология», а затем публикация статьи под названием «О методе и задачах аналитической социальной психологии: замечания о психоанализе и историческом материализме».
Почти десять лет (1930–1939) его судьба связана с Франкфуртским институтом социальных исследований, который возглавлял Макс Хоркхаймер. Фромм руководит здесь отделом социальной психологии, проводит серю эмпирических исследований среди рабочих и служащих и уже к 1932 г. делает вывод о том, что рабочие не окажут сопротивления диктаторскому режиму Гитлера. В 1933 г. Фром покидает Германию, переезжает в Чикаго, а затем в Нью-Йорк, куда вскоре перебазируется и Хоркхаймер с своим институтом. Здесь ученые вместе продолжают исследование социально-психологических проблем авторитарности, а также выпускают периодическое издание «Журнал социальных исследований».
В 1940-е гг. конфронтация с Адорно и Маркузе приводит к отходу Фромма от франкфуртской школы. Оторвавшись от «немецких корней», он полностью оказывается в американском окружении: работает во многих учебных заведениях, участвует в различных союзах и ассоциациях американских психоаналитиков. Когда в 1946 г. в Вашингтоне создается Институт психологии, психиатрии и психоанализа, Фром активно включается в систематическую подготовку специалистов в области психоанализа. Но Фромм никогда не был ординарным профессором какой-либо кафедры, он всегда читал свой курс на «междисциплинарном» уровне и, как никто, умел не только связать воедино данные антропологии, политологи и социальной психологии, но и проиллюстрировать их фактами из своей клинической практики.
В 1950-е гг. Фромм отходит от теории Фрейда и постепенно формирует свою собственную концепцию личности, которую сам назвал «радикальным гуманизмом».
Причины пересмотра Фроммом концепции Фрейда достаточно очевидны. Это прежде всего бурное развитие науки, особенно социальной психологии и социологии. Это потрясение, которое Фромм сам перенес в связи с приходом к власти фашизма, вынужденной эмиграцией и необходимостью переключения на совершенно новую клиентуру. Именно практика психотерапии на Американском континенте привела его к выводу о том, что неврозы XX в. невозможно объяснить исключительно биологическими факторами, что влечения и инстинкты – это совершенно недостаточная детерминанта поведения людей в индустриальном обществе.
«Невозможно перечислить всех радикальных гуманистов со времен Маркса, – говорит Фромм, – но я хотел бы назвать следующих: Торо, Эмерсон, Альберт Швейцер, Эрнст Блох, Иван Иллич; югославские философы из группы «Праксис»: М. Марквич, Г. Петрович, С. Стоянович, С. Супек, П. Враницки; экономист Э. Ф. Шумахер; политический деятель Эрхард Эпплер, а также многие представители религиозных и радикально-гуманистических союзов в Европе и Америке XX века».
Несмотря на все различия во взглядах радикальных гуманистов, их принципиальные позиции совпадают по следующим пунктам:
Управляемый желанием полного разрушения
Стремление Фромма сбить с толку Лоренца также заставляет его упускать из виду или относить к сноске или называть другим именем многие примеры деструктивности. Поскольку их войны часто не были «социально смертоносными» (термин Рут Бенекликерс), а предназначались для уничтожения или порабощения другой культуры, Фромм готов объявить вооруженные набеги многих североамериканских племен просто «выражением авантюрности и желания иметь трофеи». и восхищаться ». Точно так же он называет человеческие жертвоприношения ацтеков рациональным, хотя и нежелательным, выражением религиозных чувств, а не проявлением жестокости.Пытаясь одновременно бороться с инстинктивистами и бихевиористами, он настаивает на том, что деструктивное поведение в большинстве случаев не мотивировано деструктивным импульсом, и отвергает его из серьезного рассмотрения, чтобы сосредоточиться на чистой, «укорененной в характере» злобе, лишенной рациональной цели. .
Мы ожидаем, что психоаналитик будет более подозрительно относиться к скрытым мотивам и наклонностям, и особенно снисходительнее, как Фромм в целом относился к рационализациям и самообманам «среднего» гражданина.Является ли вор, избивающий свою жертву, кровавым проявлением деструктивности — или он просто практикует «инструментальную» или, возможно, «мстительную» агрессию, как он мог бы утверждать? В этой сумеречной зоне Фромм совершенно бесполезен. Мы хотели бы узнать больше о персонаже, защитная агрессивность которого легко пробуждается, и почему некоторые люди менее терпимы к разочарованию и более склонны чувствовать себя находящимися под угрозой, чем другие.
Фромм рассматривает тему разочарования на трех страницах и делает полезный вывод, что жестокие реакции складываются из несправедливости разочарования, воспринимаемого глазами персонажа.Об агрессии как ответе на угрозу он справедливо отмечает, что люди имеют гораздо более широкое представление о своих жизненных интересах, чем животные. Тем не менее, вся проблема аккуратно упакована, привязана и отправлена кому-то еще для решения с замечанием о том, что «реактивная агрессия может быть сведена к минимуму только в том случае, если вся система в том виде, в каком она существовала в течение последних шести тысяч лет истории, может быть устранена. заменен принципиально другим ». Наверное, большинство из нас были бы рады вернуться к уровням агрессии 20-летней давности, но что делать после «Мира»?
«Анатомия человеческой деструктивности» — это мешанина старых и новых идей Фромма и мысли избранных других.Таким образом, он страдает теоретической нечеткостью. С одной стороны, садомазохистские и некрофильные персонажи рассматриваются как попытки ответить, в отсутствие лучших способов, на насущные человеческие потребности. С другой стороны, когда первобытные народы отвечают на потребность в единстве или преданности ритуальным каннибализмом или кровавыми жертвами, Фромм освобождает поведение от названия «деструктивное». Точно так же многие из его характерологических наблюдений больше похожи на личные предрассудки: «Биофильный человек предпочитает конструировать, а не сохранять… он предпочитает видеть что-то новое, а не находить подтверждение старому ».
Желание Фромма держаться подальше от бихевиористов подтолкнуло его к менее социально детерминированной позиции, чем он обычно занимал; Теперь он прямо допускает, что невозможно говорить об обществе, поскольку каждая система состоит из множества групп, и заявляет, что характер — это результат совокупности социальных ценностей, индивидуальных обстоятельств, конституционных и генетических дарований. Однако рассмотрение всех этих причинных факторов сканируется, и генетические и конституциональные факторы часто упоминаются, но никогда не обсуждаются.А от старых привычек трудно избавиться: Фромм по-прежнему любит говорить о «современном человеке» и «современном индустриальном обществе».
Книга Эриха Фромма всегда умна и содержит много интересного и проницательного, и эта книга не исключение. Его теория человеческой природы привлекательна, а его усилия (не всегда успешные), направленные на поддержание устойчивого взгляда на характер как результат диалектики природы и воспитания, приносят интеллектуальное удовлетворение. Новый материал о некрофилии, хотя он и является отрывочным и спекулятивным, также наводит на размышления.Однако, как анализ того, что нас беспокоит, «Анатомия человеческой деструктивности» терпит неудачу — или, скорее, отказывается от престола. Убедительно описав садистского персонажа, Фромм заявляет: «Проблема того, какие факторы способствуют развитию садизма, слишком сложна, чтобы найти адекватный ответ в этой книге». И на протяжении всей книги он регулярно уклоняется от того, что большинство из нас считает главным.
Было бы неоправданно обвинять Эриха Фромма в том, что он не сделал в одном томе то, что, вероятно, потребовало бы шести.Однако именно его любовь к глобальным обзорам состояния человека приводит к пробелам и неудачам, а также к случайной исторической легкости и явной тенденции к трюизму. (Его социальные источники — это почти всегда обширные истории и социальные комментарии, а не литература того периода, который он обсуждает, или первичные документы.) Широкое распространение и влияние его собственных идей в течение 30 лет, конечно, является одной из причин, почему многие из них они в этой редакции кажутся избитыми.
Его популярность также предполагает, по иронии судьбы, что критика, которую он считает радикальной и язвительной, на самом деле весьма привлекательна для полуживого, отчужденного «маркетолога».
Анатомия человеческой деструктивности Эриха Фромма
Мне нравится, когда книга исправляет мои взгляды, опровергая все мои неправильные предубеждения относительно вещей, которые я считал аксиоматикой. Например, я считал, что человечество было более жестоким в доисторические времена, потому что людям приходилось соревноваться за еду и ресурсы.Эрих Фромм в своей всеобъемлющей работе, посвященной извращениям человека в сторону разрушения, фактически цитирует обильные источники известных антропологов, которые просто не согласны с этим убеждением: «искусство войны развивается только на поздних этапах эволюции человека». Более того, Куинси Райт также заявил, что «коллекционеры, низшие охотники и низшие земледельцы наименее воинственны». (с.173)
Война возникла не из-за общества, а из-за развития цивилизации. И цивилизация была основана не крепкими, мускулистыми мужчинами, а женщинами: «Земля и способность женщины рожать — способность, которой не хватает мужчинам — вполне естественно дали матери высшее место в мире первых земледельцев…. Только когда люди смогут создавать материальные вещи с помощью интеллекта, то есть магическим и техническим, они смогут претендовать на превосходство ». (стр. 181)
( Кто правит миром? Девочки. )
Фромм подтверждает свой тезис, цитируя археологическое исследование одного из самых ранних городов в мире, Чатал Хоюк в Турции, в котором проживали тысячи жителей. 6500 г. до н.э. В Чатал Хоюк не было воинственных людей: вместо этого в нем было общество, которое процветало благодаря соглашению и бартеру. Хотя было несколько разногласий и убийств, не было никаких указаний на то, что за две тысячи лет существования города была война.Одна из причин его длительного мира связана с тем, что Чатал Хойук была матрицентрическим обществом, а фигура матери всегда была фигурой, привязанной к жизни, а не смерти. Его текущая гипотеза подтверждается только его предыдущим исследованием богов: «Библейская история начинается там, где заканчивается вавилонский миф: бог мужского пола создает мир с помощью слова , ». (с.190)
Христианский Бог создает мир магическим образом, и технически — через Слово.Чатал Хоюк, однако, как и большинство людей, не был лишен агрессии. Фромм опирается как на наблюдения Лоренца, так и на антропологические исследования, чтобы изобразить человека как животное: каждый из нас склонен к защите, доброкачественной агрессии , а это означает, что когда либо мы, либо расширение нас (нашей семьи или близких друзей) находится под угрозой, мы вынуждены выбирать между борьбой со стимулами или бегством от них. Большинство людей убегают от стимулов, если у них нет другого выбора или они не думают, что у них нет другого выбора — совсем как животные.
Однако это не та деструктивность, которую Фромм хотел обсудить и проанализировать. Фромм хотел обсудить, как современный человек стал более деструктивным: в одной из представленных им таблиц количество войн с 1500-х по 20-е века увеличилось в 99 раз. Как человек стал таким жестоким?
Фромм пытается ответить на этот вопрос в своем анализе характера Гитлера. Ситуации во время Второй мировой войны характеризуются «техникой разрушения», а вместе с ней и устранением полного аффективного осознания того, что человек делает.Как только этот процесс полностью установлен, деструктивности не будет предела, потому что никто не разрушает : человек служит машине только для запрограммированных — следовательно, очевидно рациональных — целей ». (стр. 386)
Как эта машина конкретизировалась? Цивилизация, конечно, была причиной, где только тогда, когда люди могли создавать материальные вещи с помощью интеллекта, то есть магическим, а технически — они могли претендовать на превосходство.
Фромм уводит читателя от веры в то, что каждый может быть злом.Фактически, он анализировал только самых неисправимых злых людей 20 века: никто, живущий в их эпоху или даже после их смерти, не признал бы Гиммлера, Гитлера или Сталина хорошими людьми. Даже Альберт Шпеер сказал это о Гитлере: «Если бы у Гитлера были хоть какие-нибудь друзья, я, конечно, был бы одним из его близких друзей». Между прочим, это отличный анализ персонажей с обильными ссылками.
Но наиболее важным является вывод Фромма, который устрашающе похож на вывод Дж.Предупреждение С. Милля: «Плохим людям для достижения цели ничего не нужно, кроме того, чтобы хорошие люди смотрели на них и ничего не делали». Он заключает, что мы никогда не должны верить, что у всех злых людей есть рога. Когда мы перестанем искать эти рога и признаем зло злом, мы сможем предотвратить такие зверства, как Холокост или Новая экономическая политика. Сталин — особый садист; Гитлер — особый вид некрофилов.
Почти все мы не такие, как они. Но для нас хорошо распознавать в себе признаки этих извращений, чтобы мы могли двигаться к жизни, даже если мы являемся смертными существами.
Это совершенно гениальная книга одного из выдающихся философов 20 века. Я хотел бы прочитать его более короткий и менее теоретический труд как свою первую его книгу, но это шедевр мысли и анализа. Очень рекомендую.
КОММЕНТАРИИ К ЛЕКЦИИ ЭРИХА ИЗ ММ (12-2-2003) Заявление об ограничении ответственности: в этих конспектах лекций, размещенных в Интернете для | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ОБЗОР: Эрих Фромм был одним из двух психологов двадцатого века, «Неофрейдист». Fromm получил этот лейбл вместе с Теоретик мостов. Как Адлер и Хорни, Фромм может считаться Основная тема мысли Фромма: Мы чувствуем себя одинокими и изолированными. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
МИНИ-БИОГРАФИЯ Фромм родился в 1900 году во Франкфурте. Докторантура Гейдельбергского университета. Приехал в США в 1933 году сначала в Чикагский психоаналитический институт, затем Его первой женой был известный психоаналитик Фрида Фромм-Райхманн. Фромм провел значительную часть своей последней карьеры в Мексике. Глубоко Фромм переехал в Швейцарию в 1976 году и умер в 1980 году, за 6 дней до его смерти. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
РАННЕЕ ВЛИЯНИЕ. Ранние влияния на Фромма включали инстинкт Фрейда. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
«СУЩЕСТВЕННАЯ ДИХОТОМИЯ». Это похоже на экзистенциальный | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
СВОБОДА В СРЕДНЕВЕКОВОМ И СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ. (Первичная ссылка: Escape
МЕХАНИЗМЫ УБЕЖАНИЯ ОТ СВОБОДЫ
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ИДОЛОГИЯ . В идолопоклонстве мы кланяемся и подчиняемся проекции То же явление происходит «при поклонении и подчинении политическому | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ОТСУТСТВИЕ . Мы можем быть отчуждены от общества, друг от друга, Мы можем полностью понять природу отчуждения, только рассматривая Мы можем реализовать себя, только если будем держать в курсе основных фактов | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ВЛАСТЬ. Большая часть власти в середине 20 века сменилась «Родители больше не дают команд; они предлагают ребенку Конфликт с открытой властью. и восстание против иррационального Анонимный орган действует через механизм соответствия. я должен | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ПЕРСОНАЖ (В смысле Вильгельма Райха — не в смысле кого-то
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ЧЕТЫРЕ НЕПРОДУКТИВНЫХ ЛИЧНЫХ ОРИЕНТАЦИИ. (Первичная ссылка: Рецептивная ориентация. В крайнем случае рецептивная ориентация Эксплуатационная ориентация . Иногда его называют нарциссическим. Накопительная ориентация. Стремится накапливать имущество, власть, Маркетинговая направленность. Социолог 1950-1960-х гг. Смеси . В реальной жизни мы всегда имеем дело с смесями, для человека От отрицательного к положительному. Непродуктивная ориентация может
Положительное выражение маркетинговой ориентации: развитие организации Производственная направленность . Для Фромма высшим благом было | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Юнг и Фромм : сравните подход Фромма к личности с подходом Юнга. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
РАЗРУШИТЕЛЬНОСТЬ (первичный исх .: Анатомия человеческой разрушительности) Фромм выделил три вида агрессии
Он также выделил 3 вида псевдоагрессии
Имея дело с отсутствием самоутвержденной агрессии, необходимо
Поймите, какие другие части характера человека препятствуют этой энергии, АГРЕССИЯ И НАРЦИССМ: Нарциссизм вовлекает людей в великие | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ЛЮБОВЬ . Ключевая строка: «В опыте любви лежит здравомыслие». В младенчестве — р. первичный нарциссизм. Положительная ситуация тепла В зрелом возрасте — вторичный нарциссизм . Кинозвезды и политики
Любовь — это союз с кем-то или с чем-то при сохранении обособленности Полярность разделения и единства: Из этой полярности любовь Если я могу любить только одного человека и никого другого, если моя любовь к этому человеку Продуктивная любовь всегда включает заботу, ответственность, уважение,
Чтобы глубже взглянуть на идеи Фромма о любви, нажмите на следующий синий | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
МАСТЕРСТВО. В эпоху Средневековья и Возрождения, особенно После начала промышленной революции «работать вместо того, чтобы быть Фромм цитирует книгу Торо «Жизнь без принципа » (1861, ). Критики общества девятнадцатого века, , такие как Буркхардт, Прудон, Шарль Фурье считает, что здоровое общество должно помочь нам осознать | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
РЕЖИМ БЫТИЯ И РЕЖИМ ОБИТАНИЯ . (Во многом из последней книги Фромма, Невроз и общество. Еще одна важная идея: невротические конфликты Мы сталкиваемся с гибелью нашего мира и человечества. Для первого
Существование и режимы существования . Два режима соревнуются за дух
Война, мир и власть. Идея о том, что мы можем построить мир, пока Классовая война. «То, что справедливо и для международных войн, в равной степени «Индустриальная религия». Центром матриархальных обществ Фромм считает, что римская церковь включает в себя оба этих элемента — Богородицу. «За христианским фасадом возникла новая тайная религия, индустриальная
Моя критика анализа религии и патриархата Фроммом : Превратив христианство в строго патриархальную религию, Комментарий к Альберту Швейцеру и его исследованию современника
Комментарий к Э.Ф. Шумахеру. In Small is Beautiful Шумахер
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО. Фромм убежден в этих предположениях:
Мы можем оценить все общество как безумное в определенном смысле. Нормативный
Фромм без колебаний характеризует все общество как больное, когда Психическое здоровье возникает, когда человек достигает полной зрелости. «Согласованная проверка» наивно предполагает, что факт Если большинство людей не достигают свободы и спонтанности | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В РЕЛИГИИ И ЭКОНОМИКЕ . «Христианство Социализм, особенно марксизм, подчеркивал необходимость социальных и экономических | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
НАДЕЖНАЯ ПЕРСПЕКТИВА — ИДЕАЛ ФРОММА: Фромм увидел разрушительные силы, . | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
ДОРОГИ В РАЗУМНОЕ ОБЩЕСТВО Условия лечения индивидуальной патологии в основном следующие:
Эти три условия также должны быть выполнены для лечения социальной патологии . Психически здоровый человек:
В нормальном обществе
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
В ПОИСКАХ РАЗУМНОГО ОБЩЕСТВА: «РАБОЧИЕ СООБЩЕСТВА» КАК Когда Фромм написал The Sane Society , было около сотни Начало Боймондау. Боймондау была фабрикой по производству корпусов часов. Марсель Общая этика. Им нужна была не просто лучшая экономическая установка Образование .Группа обнаружила, что они хотят самообразоваться. Основная идея . Они нацелены не на совместное приобретение, а на работу Основные принципы:
Эти принципы привели к смещению центра проблемы жизни Ферма . Боймондау »приобрел ферму площадью 235 акров, на которой каждый, Принятие решений.
Вопрос: Можно ли создать условия, подобные Боймондау, для всего?
КУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ. «Нам не нужны новые идеалы или новые духовные цели. Великие учителя Сегодня «мы остро нуждаемся в серьезном отношении к тому, во что мы верим, | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
КНИГИ ЭРИХА ИЗ :
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Обзор: [Без названия] на JSTOR
Информация о журнале
Журнал научного изучения религии (JSSR), ежеквартальное издание Общества научного изучения религии, публикует исследования религиозных явлений на протяжении более сорока лет.Опираясь на широкий междисциплинарный спектр научных исследований, включая религию, социологию, политологию, психологию, антропологию и историю, журнал предлагает научный анализ роли религии в обществе. Примеры затронутых тем включают модели членства в церкви и рост, взаимосвязь между религией и здоровьем, взаимосвязь между религией и социальными установками, рост фундаментализма, секуляризацию и сакрализацию, а также новые религиозные движения.JSSR — важное издание для тех, кто хочет быть в курсе научных исследований о роли и влиянии религии в современном мире.
Информация для издателя
Wiley — глобальный поставщик контента и решений для рабочих процессов с поддержкой контента в областях научных, технических, медицинских и научных исследований; профессиональное развитие; и образование. Наши основные направления деятельности выпускают научные, технические, медицинские и научные журналы, справочники, книги, услуги баз данных и рекламу; профессиональные книги, продукты по подписке, услуги по сертификации и обучению и онлайн-приложения; образовательный контент и услуги, включая интегрированные онлайн-ресурсы для преподавания и обучения для студентов и аспирантов, а также для учащихся на протяжении всей жизни.Основанная в 1807 году компания John Wiley & Sons, Inc. уже более 200 лет является ценным источником информации и понимания, помогая людям во всем мире удовлетворять свои потребности и воплощать в жизнь их чаяния. Wiley опубликовал работы более 450 лауреатов Нобелевской премии во всех категориях: литература, экономика, физиология и медицина, физика, химия и мир.
Wiley поддерживает партнерские отношения со многими ведущими мировыми сообществами и ежегодно издает более 1500 рецензируемых журналов и более 1500 новых книг в печатном виде и в Интернете, а также базы данных, основные справочные материалы и лабораторные протоколы по предметам STMS.Благодаря растущему предложению открытого доступа, Wiley стремится к максимально широкому распространению и доступу к публикуемому контенту, а также поддерживает все устойчивые модели доступа. Наша онлайн-платформа, Wiley Online Library (wileyonlinelibrary.com), является одной из самых обширных в мире междисциплинарных коллекций онлайн-ресурсов, охватывающих жизнь, здоровье, социальные и физические науки и гуманитарные науки.
Ориентация на персонажа Фромма
Эрих Фромм был психоаналитиком-неофрейдистом, который предложил теорию личности, основанную на двух основных потребностях: потребности в свободе и потребности в принадлежности.Он предложил людям выработать определенные стили или стратегии личности, чтобы справиться с тревогой, вызванной чувством изоляции. Из этих типов характера он предположил, что четыре из них являются непродуктивными ориентациями, а один — производительной ориентацией.
Фромм считал, что характер — это то, что проистекает как из нашей генетической наследственности, так и из нашего опыта обучения. Некоторые аспекты нашего характера передаются по наследству. Другие аспекты связаны с тем, чему мы учимся дома, в школе и в обществе.И, конечно же, есть взаимодействие между этими двумя влияниями.
Фромм также считал, что характер — это нечто глубоко укоренившееся, и его трудно изменить. Однако осознание наших тенденций и приверженность переменам может помочь вдохновить на изменения. Различные черты характера каждого из пяти типов персонажей имеют как положительные, так и отрицательные стороны. Однако Фромм в целом считал первые четыре направления непродуктивными.
Фромм также считал, что люди могут проявлять характеристики более чем одного типа и что личности могут состоять из комбинации разных ориентаций.
Тип восприимчивого персонажа
Для восприимчивого типа характерна потребность в постоянной поддержке со стороны окружающих. Они обычно пассивны, нуждаются и полностью зависят от других. Эти люди нуждаются в постоянной поддержке со стороны семьи, друзей и других, но они не отвечают на эту поддержку. Восприимчивые типы также не уверены в своих силах и им трудно принимать собственные решения. Люди, выросшие в властных и контролирующих семьях, часто имеют такую личностную ориентацию.Взаимодействие с другими людьми
Тип эксплуататорского характера
Эксплуататорский тип склонен лгать, обманывать и манипулировать другими, чтобы получить то, что им нужно. Чтобы удовлетворить свою потребность в принадлежности, они могут искать людей с низкой самооценкой или лгать о любви к кому-то, что им на самом деле наплевать. Эти типы берут то, что им нужно, силой или обманом и эксплуатируют других для удовлетворения своих эгоистических потребностей.
The Hoarding Тип персонажа
Накопительный тип справляется с незащищенностью, никогда ни с чем не расставаясь.Они часто собирают огромное количество вещей и часто, кажется, больше заботятся о своем материальном имуществе, чем о людях.
Тип маркетингового персонажа
Маркетинговый тип рассматривает отношения с точки зрения того, что они могут получить от обмена. Они могут сосредоточиться на женитьбе на ком-то из-за денег или социального статуса и, как правило, имеют поверхностный и тревожный характер. Эти типы склонны быть оппортунистами и меняют свои убеждения и ценности в зависимости от того, что, по их мнению, поможет им продвинуться вперед.Взаимодействие с другими людьми
Тип продуктивного характера
Продуктивный тип — это человек, который берет свои негативные чувства и направляет энергию на продуктивную работу. Они сосредоточены на построении любящих, заботливых и значимых отношений с другими людьми. Это относится не только к романтическим отношениям, но и к другим семейным отношениям, дружбе и социальным отношениям. Их часто называют хорошими супругами, родителями, друзьями, коллегами и сотрудниками.
Из пяти типов характера, описанных Фроммом, продуктивный тип — единственный здоровый подход к преодолению беспокойства, возникающего в результате конфликта между потребностью в свободе и потребностью принадлежать.Взаимодействие с другими людьми
Прочтите «Анатомию деструктивности человека» онлайн Эриха Фромма
«Анатомия деструктивности человека»
Эрих Фромм
Содержание
Предисловие
63
Введение: Инстинкты и человеческие страсти
Часть I: Инстинктивизм, бихевиоризм, психоанализ
1.Инстинктивисты
Старые инстинктивисты
Неоинстинктивисты: Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц
Концепция агрессии Фрейда
9112
9112
Lorenggression 9112 : Их сходства и различия
2. Экологи и бихевиористы
Просвещение Экологизм
Бихевиоризм
B.Необихевиоризм Ф. Скиннера
Цели и ценности
Причины популярности скиннизма
Бихевиоризм и агрессия
03
03 Теория агрессии 2
Экспериментальная психология
3. Инстинктивизм и бихевиоризм: их различия и сходства
Общие точки соприкосновения
Последние обзоры
Политическая и социальная подоплека обеих теорий
4.Психоаналитический подход к пониманию агрессии
Часть II: Свидетельства против инстинктивистского тезиса
5. Нейрофизиология
Связь психологии с нейрофизиологией
Базовый мозг для агрессивного поведения
Защитная функция агрессии
The Flight
Instinct
Хищничество и агрессия
6.Поведение животных
Агрессивность в неволе
Человеческая агрессия и скученность
Агрессия в дикой природе
Территориализм и доминирование
9116 Другая агрессивность
9116 9119 Запрет на убийство?
7. Палеонтология
Является ли человек одним видом?
Человек — хищное животное?
8.Антропология
Человек-охотник
— Антропологический Адам?
Агрессия и первобытные охотники
Первобытные охотники — общество изобилия?
Первобытная война
Неолитическая революция
Доисторические общества и Человеческая природа
Городская революция
Агрессивность примитивных культур
Племен Анализ
Система A: жизнеутверждающие общества
Система B: неразрушающие-агрессивные общества
Система C: разрушительные общества
Примеры трех систем Доказательства деструктивности и жестокости
Часть III: Разновидности агрессии и деструктивности и их соответствующие условия
9.Доброкачественная агрессия
Предварительные замечания
Псевдоагрессия
Случайная агрессия
Игривая агрессия
9118
86 Само-агрессия Различия между животными и человеком
Агрессия и свобода
Агрессия и нарциссизм
Агрессия и сопротивление
946 946
946 946 946
946 946 Инструмент агрессии
О причинах войны
Условия снижения оборонительной агрессии
10.Злокачественная агрессия: посылки
Предварительные замечания
Человеческая природа
Экзистенциальные потребности человека и различные страсти, коренящиеся в его характере
Фрейм ориентации и преданности Укорененность
Единство
Эффективность
Возбуждение и стимуляция
Хроническая депрессия-скука
03
Состояние
03
Развитие страстей, коренящихся в характере
Нейрофизиологические условия
Социальные условия
О рациональности и иррациональности инстинктов и страстей
Психические функции страстей
11.Злокачественная агрессия: жестокость и деструктивность
Видимая деструктивность
Спонтанные формы
Исторический рекорд
Мстительная деструктивность Мстительная разрушительность
0 Мстительная разрушительность 0300030003 Поклонение деструктивности Керн, ван Саломон: клинический случай идолопоклонства разрушения
Разрушительный характер: садизм
Примеры сексуального садизма / мазохизма
Клинический случай несексуального садизма
Природа садизма
Условия, порождающие садизм
Генрих Гиммлер: Клинический случай анального садизма 9 1187
12.Злокачественная агрессия: некрофилия
Традиционная концепция
Некрофильный персонаж
Некрофильные сны
Непреднамеренные
300027
7
7 Некрофилические действия
02
7 Некрофилы Связь между некрофилией и поклонением технике
Гипотеза об инцесте и эдиповом комплексе
Связь инстинктов жизни и смерти Фрейда с биофилией и некрофилией
Клинический / клинический метод2 13.Злокачественная агрессия: Адольф Гитлер, клинический случай некрофилии
Предварительные замечания
Родители Гитлера и ранние годы
Клара Гитлер
9112
9112 до 6 лет (1889-1895)
Детский возраст от 6 до 11 лет (1895-1900)
Предположительный и подростковый возраст: от 11 до 17 лет (1900-1906)
Вена (1907-1913)
Мюнхен
Комментарий к методологии
Деструктивность Гитлера
Подавление деструктивности
3
3 Другие аспекты личности Хитлера Отношения с женщинами
Gi fts and Talents
Облицовка
Дефекты воли и реализма
Эпилог: О неоднозначности надежды
Приложение: Фрейдивность и деструктивность
Библиография
Указатель
Биография Эриха Фромма
Предисловие
ЭТО ИССЛЕДОВАНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ первым томом всеобъемлющей работы по психоаналитической теории.Я начал с изучения агрессии и деструктивности, потому что, помимо того, что это одна из фундаментальных теоретических проблем психоанализа, волна деструктивности, охватившая мир, также делает его одной из наиболее актуальных на практике.
Когда я начал писать эту книгу более шести лет назад, я сильно недооценил трудности, с которыми мне пришлось бы столкнуться. Вскоре стало очевидно, что я не смогу адекватно написать о человеческой деструктивности, если останусь в пределах своей основной области компетенции — психоанализа.Хотя это исследование в первую очередь задумывалось как психоаналитическое, мне также потребовались некоторые знания в других областях, особенно в нейрофизиологии, психологии животных, палеонтологии и антропологии, чтобы не работать в слишком узких и, следовательно, искажающих рамках. Справка. По крайней мере, мне нужно было проверить свои выводы с основными данными из других областей, чтобы убедиться, что мои гипотезы не противоречат им, и определить, подтверждают ли они мою гипотезу, как я надеялся.
Поскольку не существовало работ, в которых излагались бы и обобщались данные об агрессии во всех этих областях или даже суммировались их в какой-либо одной конкретной области, мне пришлось самому предпринять такую попытку. Я подумал, что эта попытка также послужит моим читателям, поскольку даст им возможность поделиться со мной глобальным взглядом на проблему деструктивности, а не взглядом, взятым с точки зрения какой-то одной дисциплины. Ясно, что в такой попытке есть много подводных камней. Очевидно, я не мог приобрести компетенцию во всех этих областях — в первую очередь в той, в которой я начинал с небольшими знаниями: нейробиологии.Я смог получить немного знаний в этой области не только изучая ее сам, но также благодаря доброте нейробиологов, некоторые из которых дали мне рекомендации и ответили на мои многочисленные вопросы, а некоторые из них прочитали соответствующую часть рукописи. Хотя специалисты поймут, что у меня нет ничего нового, что я могу предложить им в их конкретных областях, они также могут приветствовать возможность лучшего знакомства с данными из других областей по столь важной теме.
Неразрешимая проблема — это проблема повторов и наложений из моей предыдущей работы.Я работаю над проблемами человека более тридцати лет и, в процессе, сосредотачиваюсь на новых областях, углубляя и расширяя свои взгляды на более старые. Я не могу писать о человеческой деструктивности, не представив свои идеи относительно новых концепций, с которыми идет речь в этой книге. Я старался как можно больше сдерживать повторение — имея в виду более обширное обсуждение в предыдущих публикациях; но повторения тем не менее были неизбежны. Особой проблемой в этом отношении является Сердце человека, , в котором содержатся некоторые из моих новых открытий по некрофилии-биофилии в ядерной форме.Мое изложение этих открытий в настоящей книге значительно расширено как теоретически, так и в отношении клинической иллюстрации. Я не обсуждал определенные различия между взглядами, выраженными здесь и в предыдущих работах, поскольку такое обсуждение заняло бы много места и не представляет достаточного интереса для большинства читателей.
Остается лишь приятная задача — выразить благодарность тем, кто помогал мне в написании этой книги.
Я хочу поблагодарить Dr.Джерома Брамса, которому я очень благодарен за его помощь в теоретическом разъяснении проблем бихевиоризма и за его неутомимую помощь в поиске соответствующей литературы.
Я благодарен доктору Хуану де Диосу Эрнандесу за его помощь в проведении моего исследования нейрофизиологии. Он прояснил многие проблемы в ходе многочасовых дискуссий, сориентировал меня в обширной литературе и прокомментировал те части рукописи, которые касаются проблем нейрофизиологии.
Я благодарен следующим нейробиологам, которые помогали мне иногда в расширенных личных беседах и письмах: покойному доктору Раулю Эрнандесу Пеону, Drs. Роберт Б. Ливингстон, Роберт Г. Хит, Хайнц фон Ферстер и Теодор Мельнечук, которые также читали нейрофизиологические разделы рукописи. Я также признателен доктору Фрэнсису О. Шмитту за организацию для меня встречи с участниками программы исследований неврологии Массачусетского технологического института, на которой участники обсудили вопросы, которые я им адресовал.Я благодарю Альберта Шпеера, который в беседах и переписке очень помог мне обогатить мое представление о Гитлере. Я также признателен Роберту М. В. Кемпнеру за информацию, которую он собрал в качестве одного из американских обвинителей на Нюрнбергском процессе.
Я также благодарен доктору Дэвиду Шектеру, доктору Майклу Маккоби и Гертруд Хунцикер-Фромм за их чтение рукописи и за их ценные критические и конструктивные предложения; доктору Ивану Ильичу и доктору Рамону Ширау за их полезные советы по философским вопросам; докторуW. A. Mason за его комментарии в области психологии животных; доктору Хельмуту де Терра за полезные комментарии по проблемам палеонтологии; Максу Ханзикеру за его полезные предложения в отношении сюрреализма и Хайнцу Брандту за его разъясняющую информацию и предложения по практике нацистского террора. Я благодарен доктору Калинковицу за активный и обнадеживающий интерес, который он проявил к этой работе. Я также благодарю доктора Ильича и мисс Валентину Боресман за их помощь в использовании библиографических возможностей Центра межкультурной документации в Куэрнаваке, Мексика.
Пользуясь случаем, хочу выразить свою сердечную благодарность г-же Беатрис Х. Майер, которая за последние двадцать лет не только напечатала и перепечатала множество версий каждой рукописи, которую я написал, включая настоящую, но и также редактировал их с большой деликатностью, пониманием и добросовестностью в отношении языка и внося много ценных предложений.
В те месяцы, когда я был за границей, миссис Джоан Хьюз очень компетентно и конструктивно заботилась о рукописи, что я с благодарностью признаю.
Я выражаю благодарность также г-ну Джозефу Куннину, старшему редактору Holt, Rinehart and Winston, за его очень умелую и добросовестную редакционную работу и его конструктивные предложения. Кроме того, я хочу поблагодарить г-жу Лоррейн Хилл, главного редактора, и г-на Уилсона Р. Гатингса и мисс Кэти Фаллин, редакторов-постановщиков, Холта, Райнхарта и Уинстона, за их умение и заботу в координации работы над рукописью в ее редакции. различные стадии производства. Наконец, я благодарю Марион Одомирок за ее добросовестное и проницательное редактирование.
Это исследование было частично поддержано грантом службы общественного здравоохранения № MH 13144-01, MH 13144-02, Национальный институт психического здоровья. Я благодарен за вклад Фонда Альберта и Мэри Ласкер, который позволил мне получить дополнительную помощь от ассистента.
E. F.
Нью-Йорк, май 1973 г.
Терминология
РАВНОМЕРНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ слова агрессия
вызвало большую путаницу в обширной литературе по этой теме.Этот термин был применен к поведению человека, защищающего свою жизнь от нападения, к грабителю, убивающему свою жертву, чтобы получить деньги, к садисту, пытающему заключенного. Путаница идет еще дальше: этот термин использовался для обозначения сексуального приближения мужчины к женщине, к стремительным импульсам альпиниста или продавца, а также к крестьянину, вспахивающему землю. Эта путаница, возможно, связана с влиянием бихевиористского мышления в психологии и психиатрии. Если называть агрессией все ядовитых
действий, то есть те, которые имеют эффект повреждения или уничтожения неживого объекта, растения, животного или человека, то, конечно, качество импульса, стоящего за вредоносным действием совершенно не имеет значения.Если действия, которые предназначены для разрушения, действия, которые предназначены для защиты, и действия, которые предназначены для создания, все обозначаются одним и тем же словом, тогда действительно нет никакой надежды понять их причину
; у них нет общей причины, потому что это совершенно разные явления, и каждый оказывается в теоретически безнадежном положении, если пытается найти причину агрессии.
¹
Возьмем, к примеру, Лоренца; его концепция агрессии изначально является концепцией биологически адаптивного, эволюционно развитого импульса, который служит выживанию индивидуума и вида.Но, поскольку он применил агрессию
также к кровожадности и жестокости, вывод состоит в том, что эти иррациональные страсти также являются врожденными, а поскольку войны понимаются как вызываемые удовольствием от убийства, дальнейший вывод состоит в том, что войны вызваны врожденной разрушительной силой. тенденция в природе человека. Слово агрессия
удобно служит мостом для связи биологически адаптивной агрессии (которая не является злом) с человеческой деструктивностью, которая действительно является злом. Суть этого типа рассуждений
:
Биологически адаптивная агрессия = врожденная
Разрушительность и жестокость = агрессия
Эрго: Разрушительность и жестокость = врожденные.Q.E.D.
В этой книге я использовал термин агрессия
для защитной, реактивной агрессии, которую я отнес к доброкачественной агрессии,
, но называю деструктивность
и жестокость
специфической человеческой склонностью к разрушению и жаждой абсолютного контроля ( злокачественная агрессия
). Каждый раз, когда я использовал агрессия
, потому что он казался полезным в определенном контексте, отличном от защитной агрессии, я квалифицировал его, чтобы избежать недоразумений.
Другая семантическая проблема возникает из-за использования слова man
как слова для обозначения человечества или человечества. Использование слова мужчина
как для мужчины, так и для женщины неудивительно в языке, сложившемся в патриархальном обществе, но я считаю, что было бы несколько педантично избегать этого слова, чтобы подчеркнуть, что автор не использует это в духе патриархальности. По сути, содержание книги должно прояснить это вне всяких сомнений.
Я также обычно использовал слово он
, когда говорил о людях, потому что каждый раз говорить он или она
было бы неудобно; Я считаю, что слова очень важны, но также не следует делать из них фетиш и больше интересоваться словами, чем мыслью, которую они выражают.
В целях тщательного документирования цитаты в этой книге сопровождаются указанием автора и года публикации. Это сделано для того, чтобы читатель мог найти более полную ссылку в Библиографии. Следовательно, даты не всегда связаны со временем написания, как в цитате Спинозы (1927).
¹ Тем не менее, следует отметить, что Фрейд знал о различиях агрессии. (См. Приложение.) Более того, в случае Фрейда скрытый мотив вряд ли можно найти в бихевиористской ориентации; более вероятно, что он просто следовал обычному употреблению и, кроме того, выбрал самые общие термины, чтобы приспособиться к своим собственным широким категориям, таким как инстинкт смерти.
Из поколения в поколение они становятся хуже. Придет время, когда они станут такими злыми, что будут поклоняться силе; могущество будет для них правильным, и благоговение перестанет быть. Наконец, когда никто больше не злится на проступки или не стыдится перед несчастными, Зевс уничтожит и их. И все же даже тогда что-то можно сделать, если только простые люди восстанут и свергнут правителей, которые их угнетают.
—Греческий миф о железном веке
Когда я смотрю на историю, я пессимист… но когда я смотрю на предысторию, я оптимист.
—J. К. Смэтс
С одной стороны, человек похож на многие виды животных в том, что он борется со своим собственным видом. Но с другой стороны, среди тысяч воюющих видов он единственный, в котором борьба разрушительна … Человек — единственный вид, который является массовым убийцей, единственным несоответствующим в своем собственном обществе.
—N. Тинберген
Введение:
Инстинкты и человеческие страсти
УВЕЛИЧЕНИЕ НАСИЛИЯ и деструктивности в национальном и мировом масштабе привлекло внимание профессионалов и широкой общественности к теоретическому исследованию природы и причин агрессии.Такое беспокойство неудивительно; что удивительно, так это тот факт, что эта озабоченность возникла так недавно, особенно с учетом того, что исследователь высокого ранга Фрейда, пересматривая его более раннюю теорию, сосредоточенную вокруг сексуального влечения, уже в 1920-х годах сформулировал новую теорию, в которой страсть к разрушению ( инстинкт смерти
) считался равным по силе страсти к любви ( инстинкт жизни,
сексуальности,
). Общественность, однако, продолжала думать о фрейдизме в основном с точки зрения представления либидо как центральной страсти человека, сдерживаемой только инстинктом самосохранения.
Эта ситуация изменилась только в середине шестидесятых годов. Одной из вероятных причин этого изменения был тот факт, что уровень насилия и страха войны во всем мире перевалили через определенный порог. Но способствовавшим этому фактором явилась публикация нескольких книг, посвященных человеческой агрессии, в частности, О агрессии Конрада Лоренца (1966). Лоренц, выдающийся ученый в области поведения животных ¹ и особенно рыб и птиц, решил заняться областью, в которой у него было мало опыта или компетенции, а именно поведением человека .Хотя и отвергнутый большинством психологов и нейробиологов, об агрессии стал бестселлером и произвел глубокое впечатление на умы широких слоев образованного сообщества, многие из которых приняли точку зрения Лоренца как окончательный ответ на проблему.
Популярный успех идей Лоренца был значительно усилен ранними работами автора совершенно другого типа, Роберта Ардри (African Genesis, 1961 и The Territorial Imperative, 1967 ). Не ученый, а талантливый драматург, Ардри объединил множество данных о происхождении человека в красноречивое, но очень предвзятое резюме, которое должно было доказать врожденную агрессивность человека. За этими книгами последовали книги других исследователей поведения животных, такие как The Naked Ape ( 1967 ) Десмонда Морриса и On Love and Hate ( 1972 ) ученика Лоренца И. Эйбл-Эйбесфельдта.
Все эти работы содержат в основном один и тот же тезис: агрессивное поведение человека, проявляющееся в войне, преступлениях, личных ссорах и всевозможных деструктивных и садистских действиях, обусловлено филогенетически запрограммированным врожденным инстинктом, который ищет разрядки и ждет надлежащего повод выразиться.
Возможно, неоинстинктивизм Лоренца был настолько успешным не потому, что его аргументы настолько сильны, а потому, что люди настолько восприимчивы к ним. Что может быть более желанным для людей, которые напуганы и чувствуют себя бессильными изменить курс, ведущий к разрушению, чем теория, которая гарантирует что насилие проистекает из нашей животной природы, из неуправляемого стремления к агрессии, и что лучшее, что мы можем сделать, как утверждает Лоренц, — это понять закон эволюции, который объясняет силу этого влечения? Эта теория врожденной агрессивности легко становится идеологией , которая помогает успокоить страх того, что должно произойти, и рационализировать чувство бессилия.
Есть и другие причины предпочесть этот упрощенный ответ инстинктивистской теории серьезному изучению причин деструктивности. Последнее требует пересмотра основных предпосылок нынешней идеологии; нас заставляют анализировать иррациональность нашей социальной системы и нарушать табу, скрывающиеся за достойными словами, такие как защита,
честь,
и патриотизм.
Ничто, кроме глубокого анализа нашей социальной системы, не может раскрыть причины увеличения деструктивности или предложить пути и средства ее уменьшения.Инстинктивистская теория предлагает избавить нас от сложной задачи проведения такого анализа. Это означает, что, даже если мы все должны погибнуть, мы можем, по крайней мере, сделать это с убеждением, что наша природа
навлекла на нас эту судьбу, и что мы понимаем, почему все должно было произойти именно так.
При нынешнем выравнивании психологического мышления ожидается, что критика теории человеческой агрессии Лоренца будет соответствовать другой, доминирующей в психологии теорией бихевиоризма. В отличие от инстинктивизма, бихевиористская теория не интересуется субъективными силами, которые заставляют человека вести себя определенным образом; это касается не того, что он чувствует, а только того, как он себя ведет, и социальных условий, формирующих его поведение.
Только в двадцатые годы фокус психологии радикально сместился с ощущений на поведения, эмоции и страсти впоследствии были удалены из поля зрения многих психологов как не относящиеся к делу данные, по крайней мере, с научной точки зрения.Предметом доминирующей школы психологии стало поведения, , а не человек, который ведет себя: наука о психике
трансформировалась в науку инженерии поведения животных и человека. Это развитие достигло своего пика в нео-бихевиоризме Скиннера, который сегодня является наиболее широко принятой психологической теорией в университетах Соединенных Штатов.
Причину такой трансформации психологии легко найти. Изучающий человека больше, чем любой другой ученый, находится под влиянием атмосферы своего общества.Это так, потому что не только его образ мышления, его интересы, вопросы, которые он поднимает, частично социально детерминированы, как в естественных науках, но в его случае таким образом определяется сам предмет, человек. Когда психолог говорит о человеке, его модель — это модель окружающих его мужчин – и, прежде всего, он сам. В современном индустриальном обществе люди церебрально ориентированы, мало чувствуют и считают эмоции бесполезным балластом — как для психологов, так и для своих подданных.Бихевиористская теория, кажется, им хорошо подходит.
Существующая альтернатива между инстинктивизмом и бихевиоризмом не способствует теоретическому прогрессу. Обе позиции являются однообъяснительными,
— в зависимости от догматических предубеждений, и от исследователей требуется подгонять данные в одно или другое объяснение. Но действительно ли мы сталкиваемся с альтернативой принятия либо инстинктивистской, либо бихевиористской теории? Мы вынуждены выбирать между Лоренцем и Скиннером; нет других вариантов? В этой книге утверждается, что есть еще один вариант, и исследуется вопрос о том, что это такое.
Мы должны различать в человеке два совершенно разных вида агрессии. Первый, который он разделяет со всеми животными, — это филогенетически запрограммированный импульс атаковать (или убегать), когда жизненные интересы находятся под угрозой. Эта защитная, доброкачественная
агрессия служит выживанию человека и вида, является биологически адаптивной и прекращается, когда угроза перестает существовать. Другой тип, злокачественная
агрессия, т.е.е., жестокость и разрушительность, специфичен для человеческого вида и практически отсутствует у большинства млекопитающих; он не запрограммирован филогенетически и не биологически приспособлен; у него нет цели, и его удовлетворение похотливо. В большинстве случаев предыдущее обсуждение этого предмета было искажено из-за невозможности провести различие между этими двумя видами агрессии, каждый из которых имеет разные источники и разные качества.
Оборонительная агрессия действительно является частью человеческой природы, хотя и не является врожденным
² инстинктом, как его раньше классифицировали.Поскольку Лоренц говорит об агрессии как защите, он прав в своих предположениях об агрессивном инстинкте (даже несмотря на то, что теория, касающаяся его спонтанности и качества самообновления, с научной точки зрения несостоятельна. Но Лоренц идет дальше. рассматривает всю человеческую агрессию , включая страсть к убийству и пыткам, как результат биологически заданной агрессии, преобразованной из полезной силы в разрушительную из-за ряда факторов.Однако столько эмпирических данных говорят против этой гипотезы, что делают ее практически несостоятельной. Изучение животных показывает, что млекопитающие — и особенно приматы — , хотя и обладают значительной защитной агрессией, не являются убийцами и мучителями. Палеонтология, антропология и история предлагают множество доказательств против инстинктивистского тезиса: (1) человеческие группы настолько фундаментально различаются по степени деструктивности, что факты вряд ли можно объяснить предположением о врожденности деструктивности и жестокости; (2) различные степени деструктивности могут быть соотнесены с другими психическими факторами и различиями в соответствующих социальных структурах, и (3) степень деструктивности увеличивается с усилением развития цивилизации, а не наоборот.Действительно, картина врожденной деструктивности гораздо лучше соответствует истории, чем предыстории. Если бы человек был наделен только биологически адаптивной агрессией, которую он разделяет со своими животными предками, он был бы относительно мирным существом; Если бы у шимпанзе были психологи, последние вряд ли сочли бы агрессию тревожной проблемой, о которой им следовало бы писать книги.
Однако человек отличается от животного тем, что он убийца; он единственный примат, который убивает и мучает представителей своего вида без какой-либо причины, биологической или экономической, и который чувствует удовлетворение от этого.Именно эта биологически неадаптивная и нефилогенетически запрограммированная злокачественная
агрессия составляет реальную проблему и опасность для существования человека как вида, и основная цель этой книги — проанализировать природу и условия этой агрессии. деструктивная агрессия.
Различие между доброкачественной защитной и злокачественно-деструктивной агрессией требует дальнейшего и более фундаментального различия, заключающегося в том, что между инстинктом ³ и характером, или, точнее, между влечениями, коренящимися в физиологических потребностях человека (органическими влечениями), и теми, которые являются специфически человеческими страсти, коренящиеся в его характере ( коренятся в характере, или человеческие страсти
).В тексте мы подробно обсудим различие между инстинктом и характером. Я попытаюсь показать, что характер — вторая природа человека,
замена его слабо развитым инстинктам; более того, человеческие страсти (такие как стремление к любви, нежности, свободе, а также жажда разрушения, садизм, мазохизм, тяга к власти и собственности) являются ответами на экзистенциальных потребностей,
которые, в свою очередь, уходят корнями в сами условия человеческого существования.Короче говоря, инстинкты — это ответы на физиологические потребности человека, а страсти, обусловленные характером человека, — это ответы на его экзистенциальные потребности, и они сугубо человеческие. Хотя эти экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, мужчины различаются между собой в отношении своих доминирующих страстей. Приведем пример: человеком может руководить любовь или страсть к разрушению; в каждом случае он удовлетворяет одну из своих экзистенциальных потребностей: потребность произвести эффект,
или что-то переместить, чтобы сделать вмятину.
Любовь или деструктивность преобладает в человеке, во многом зависит от социальных обстоятельств; эти обстоятельства, однако, действуют в отношении биологически данной экзистенциальной ситуации человека и вытекающих из нее потребностей, а не бесконечно податливой, недифференцированной психики, как предполагает теория защиты окружающей среды.
Однако, когда мы хотим знать, каковы условия человеческого существования, мы сталкиваемся с дополнительными вопросами: какова природа человека? В силу чего он человек? Излишне говорить, что нынешний климат в социальных науках не очень благоприятствует обсуждению таких проблем.Обычно они считаются предметом философии и религии; с точки зрения позитивистского мышления они рассматриваются как чисто субъективные рассуждения, не претендующие на объективную достоверность. Поскольку на данном этапе было бы неуместным предвосхищать сложную аргументацию по поводу данных, представленных позже, я ограничусь сейчас лишь несколькими замечаниями. В нашей попытке определить сущность человека мы не имеем в виду абстракцию, полученную путем метафизических спекуляций, подобных тем, которые были у Хайдеггера и Сартра.Мы говорим о реальных условиях существования, общих для человека как человека, так что сущность каждого индивида тождественна существованию вида. Мы приходим к этой концепции путем эмпирического анализа анатомической и нейрофизиологической структуры и ее психических корреляций, которые характеризуют вид homo . Таким образом, мы перемещаем принцип объяснения человеческих страстей с физиологического Фрейда на социобиологический и исторический принцип. Поскольку вид Homo sapiens можно определить в анатомических, неврологических и физиологических терминах, мы также должны иметь возможность определять его как вид в психических терминах.Точку зрения, с которой здесь будут рассматриваться эти проблемы, можно назвать экзистенциалистской, хотя и не в смысле экзистенциалистской философии.
Эта теоретическая основа открывает возможность для подробного обсуждения различных форм злокачественной агрессии, коренящейся в характере, особенно садизма — страсти к неограниченной власти над другим живым существом — и некрофилии — страсти к разрушить жизнь и влечение ко всему мертвому, разлагающемуся и чисто механическому.Я надеюсь, что пониманию этих структур характера будет способствовать анализ характера ряда известных садистов и разрушителей недавнего прошлого: Сталина, Гиммлера, Гитлера.
Проследив шаги, которым будет следовать это исследование, может быть полезно указать, хотя бы вкратце, некоторые из общих предпосылок и выводов, которые читатель найдет в следующих главах: (1) Мы не будем касаться поведения, отделенного от хороший мужчина; мы будем иметь дело с человеческими побуждениями, независимо от того, выражаются они в непосредственно наблюдаемом поведении или нет.Это означает, что применительно к феномену агрессии мы будем изучать происхождение и интенсивность агрессивных импульсов, а не агрессивное поведение независимо от его мотивации. (2) Эти импульсы могут быть сознательными, но чаще они бессознательны. (3) В большинстве случаев они интегрированы в относительно стабильную структуру характера. (4) В более общей формулировке это исследование основано на теории психоанализа. Из этого следует, что метод, который мы будем использовать, — это психоаналитический метод обнаружения бессознательной внутренней реальности посредством интерпретации наблюдаемых и часто кажущихся незначительными данных.Термин психоанализ,
, однако, используется не в отношении классической теории, а в отношении ее определенного пересмотра. Ключевые аспекты этого пересмотра будут обсуждены позже; здесь я хотел бы только сказать, что это не психоанализ, основанный на теории либидо, тем самым избегая инстинктивистских концепций, которые обычно считаются самой сутью теории Фрейда.
Однако такое отождествление теории Фрейда с инстинктивизмом весьма сомнительно.Фактически Фрейд был первым современным психологом, который, в отличие от господствующей тенденции, исследовал сферу человеческих страстей — любви, ненависти, амбиций, жадности, ревности, зависти; страсти, которыми раньше занимались только драматурги и писатели, стали благодаря Фрейду предметом научных исследований. ⁴ Это может объяснить, почему его работа вызвала гораздо более теплый и более глубокий прием среди художников, чем среди психиатров и психологов — по крайней мере, до того времени, когда его метод стал инструментом для удовлетворения растущего спроса на психотерапию.Здесь, по ощущениям художников, был первый ученый, который занялся своим предметом, душой человека,
в ее самых сокровенных и тонких проявлениях. Сюрреализм наиболее ярко показал влияние Фрейда на художественное мышление. В отличие от более старых форм искусства, он отклонял реальность
как не относящуюся к делу и не касался поведения — все, что имело значение, было субъективным опытом; Было вполне логично, что толкование сновидений Фрейдом должно было стать одним из самых важных факторов, повлиявших на его развитие.
Фрейд не мог не воспринимать свои новые открытия в концепциях и терминологии своего времени. Так и не освободившись от материализма учителей, он должен был найти способ скрыть человеческие страсти, представив их как результат инстинкта. Он сделал это блестяще, теоретически выполнив tour de force; он расширил понятие сексуальности (либидо) до такой степени, что все человеческие страсти (кроме самосохранения) можно было понять как результат одного инстинкта.Любовь, ненависть, жадность, тщеславие, честолюбие, алчность, ревность, жестокость, нежность — все они были загнаны в смирительную рубашку этой схемы и теоретически рассматривались как сублимации или формы реакции против различных проявлений нарциссизма, орального, анального и др. генитальное либидо.
Однако во второй период своей работы Фрейд попытался вырваться из этой схемы, представив новую теорию, которая стала решающим шагом вперед в понимании деструктивности. Он признал, что жизнью управляют не два эгоистических влечения, одно — к еде, другое — к сексу, но две страсти — любовь и разрушение, — которые не служат физиологическому выживанию в том же смысле, что голод и сексуальность.Тем не менее, все еще связанный своими теоретическими предпосылками, он назвал их инстинктом жизни
и инстинктом смерти
и тем самым придал важность человеческой деструктивности как одной из двух фундаментальных страстей человека.
Это исследование освобождает такие страсти, как стремление любить, быть свободным, а также стремление разрушать, мучить, контролировать и подчиняться, от принудительного брака с инстинктами. Инстинкты — категория чисто естественная, а страсти, заложенные в характере, — категория социобиологическая, историческая. ⁵ Хотя они напрямую не служат физическому выживанию, они так же сильны, а часто даже сильнее, чем инстинкты. Они составляют основу интереса человека к жизни, его энтузиазма, его волнения; это материал, из которого созданы не только его мечты, но и искусство, религия, миф, драма — все, что делает жизнь достойной того, чтобы жить. Человек не может жить как не что иное, как объект, как игральные кости, брошенные из чашки; он сильно страдает, когда его низводят до уровня кормораздатчика или машины для размножения, даже если у него есть вся необходимая безопасность.Человек ищет драмы и волнения; когда он не может получить удовлетворения на более высоком уровне, он создает для себя драму разрушения.
Современный климат мысли поддерживает аксиому о том, что мотив может быть сильным только тогда, когда он служит органической потребности, то есть только инстинкты обладают сильной мотивирующей силой. Если отбросить эту механистическую, редукционистскую точку зрения и начать с холистической предпосылки, он начнет понимать, что человеческие страсти следует рассматривать с точки зрения их функции для жизненного процесса всего организма.Их интенсивность обусловлена не конкретными физиологическими потребностями, а потребностью всего организма выживать — расти как физически, так и умственно.
Эти страсти не становятся могущественными только после того, как физиологические потребности были удовлетворены. Они лежат в основе человеческого существования, а не роскоши, которую мы можем себе позволить после удовлетворения нормальных, более низких,
потребностей. Люди покончили жизнь самоубийством из-за того, что не смогли реализовать свою страсть к любви, власти, славе и мести.Случаи самоубийства из-за отсутствия сексуального удовлетворения практически отсутствуют. Эти неинстинктивные страсти возбуждают человека, зажигают его, делают жизнь достойной жизни; как однажды сказал фон Гольбах, философ французского Просвещения: « Un homme sans passion et désires cesserait d’etre un homme». ( Человек без страстей или желаний перестал бы быть мужчиной.
) (П. Х. Д. d’Holbach, 1822.) Они настолько сильны именно потому, что человек не был бы человеком без них. ⁶
Человеческие страсти превращают человека из простого существа в героя, в существо, которое, несмотря на огромные недостатки, пытается осмыслить жизнь.Он хочет быть самим себе творцом, трансформировать свое незавершенное состояние в состояние с какой-то целью и какой-то целью, позволяя ему достичь некоторой степени интеграции. Мужские страсти — это не банальные психологические комплексы, которые можно адекватно объяснить как вызванные детскими травмами. Их можно понять, только если выйдешь за рамки редукционистской психологии и признаешь их такими, какие они есть: попытка человека осмыслить жизнь и испытать оптимальную интенсивность и силу, которых он может (или верит, что может) достичь в условиях данные обстоятельства. Это его религия, его культ, его ритуал, которые он должен скрывать (даже от себя), поскольку они не одобряются его группой. Разумеется, с помощью подкупа и шантажа, то есть с помощью умелой обусловленности, его можно убедить отказаться от своей религии
и обратиться в общий культ не-я, автомат. Но это психическое лекарство лишает его самого лучшего: быть мужчиной, а не вещью.
Истина состоит в том, что все человеческие страсти, как добро,
, так и зло,
, можно понимать только как попытку человека осмыслить свою жизнь и выйти за рамки банального, просто поддерживающего жизнь существования.Изменение личности возможно только в том случае, если он сможет преобразовать себя
к новому способу осмысления жизни, мобилизуя свои поддерживающие жизнь страсти и, таким образом, испытав более высокое чувство жизненной силы и интеграции по сравнению с тем, которое он имел раньше. Если этого не произойдет, его можно приручить, но нельзя вылечить. Но даже несмотря на то, что поддерживающие жизнь страсти способствуют большему чувству силы, радости, интеграции и жизненной силы, чем разрушительность и жестокость, последние в такой же степени являются ответом на проблему человеческого существования, как и первые.Даже самый садистский и разрушительный человек — человек, такой же человек, как и святой. Его можно назвать извращенным и больным человеком, который не смог найти лучшего ответа на вызов, связанный с рождением человека, и это правда; его также можно назвать человеком, который пошел неверным путем в поисках своего спасения. ⁷
Однако эти соображения никоим образом не подразумевают, что деструктивность и жестокость не порочны; они только подразумевают, что порок является человеческим. Они действительно разрушительны для жизни, тела и духа, разрушительны не только для жертвы, но и для самого разрушителя.Они представляют собой парадокс: они выражают жизнь, обращающуюся против самой себя в стремлении понять ее смысл. Они единственное истинное извращение. Понимать их не означает потворствовать им. Но до тех пор, пока мы не поймем их, мы не сможем распознать, как они могут быть уменьшены и какие факторы имеют тенденцию их увеличивать.
Такое понимание особенно важно сегодня, когда чувствительность к деструктивности-жестокости стремительно уменьшается, а некрофилия, влечение к мертвому, разлагающемуся, безжизненному и чисто механическому, возрастает во всем нашем кибернетическом индустриальном обществе. Дух некрофилии. была впервые выражена в литературной форме Ф.Т. Маринетти в своем «Манифесте футуриста » 1909 года. Та же тенденция прослеживается во многих произведениях искусства и литературы последних десятилетий, которые проявляют особое очарование всем разрушающимся, неживым, деструктивным и механическим. Девиз фалангистов, Да здравствует смерть,
угрожает стать секретным принципом общества, в котором покорение природы машиной составляет сам смысл прогресса, а живой человек становится приложением к машине.
Это исследование пытается прояснить природу этой некрофильной страсти и социальные условия, которые способствуют ее развитию. Вывод будет заключаться в том, что помощь в широком смысле слова может прийти только через радикальные изменения в нашей социальной и политической структуре, которые вернут человеку его высшую роль в обществе. Призыв к закону и порядку
(а не к жизни и структуре) и к более строгому наказанию преступников, а также одержимость насилием и разрушениями среди примерно революционеров,
являются лишь дополнительными примерами сильного притяжения некрофилии в мире. современный мир.Нам необходимо создать условия, которые сделали бы рост человека, этого незавершенного и незавершенного существа — уникального по своей природе — высшей целью всех социальных устройств. Подлинная свобода и независимость и конец всех форм эксплуататорского контроля — это условия для мобилизации любви к жизни, которая является единственной силой, которая может победить любовь к мертвым.
¹Лоренц дал название этология
изучению поведения животных, что является своеобразной терминологией, поскольку этология буквально означает наука о поведении
(от греческого ethos поведение,
норма
).Чтобы обозначить изучение поведения животных, Лоренц должен вдвое сократить это исследование на животных.
То, что он не стал квалифицировать этологию, подразумевает, конечно, его идею о том, что человеческое поведение должно быть отнесено к поведению животных. Интересен тот факт, что Джон Стюарт Милль задолго до Лоренца ввел термин этология
как обозначение науки о характере . Если бы я хотел вкратце изложить суть этой книги, я бы сказал, что она имеет дело с этологией
в понимании Милля, а не в смысле Лоренца.
²Недавно Лоренц квалифицировал концепцию врожденного
, признав одновременное присутствие фактора обучения. (K. Lorenz, 1965.)
³ Термин инстинкт
используется здесь условно, хотя и несколько устарел. В дальнейшем я буду использовать термин органических дисков.
⁴Большинство древних психологов, например, в буддийских писаниях греков, а также средневековая и современная психология вплоть до Спинозы, рассматривали человеческие страсти в качестве основного предмета с помощью метода, сочетающего тщательное наблюдение (хотя и без экспериментов). ) и критическое мышление.
⁵Cf. Р. Б. Ливингстон (1967) по вопросу о том, насколько некоторые из них встроены в мозг; обсуждается в главе 10.
«Это утверждение Гольбаха, конечно, следует понимать в контексте философского мышления его времени. У буддийской или спинозистской философии совершенно иное понятие страстей; с их точки зрения описание Гольбаха было бы эмпирически верным для большинства людей, но позиция Гольбаха прямо противоположна тому, что они считают целью человеческого развития.Чтобы оценить разницу, я обращаюсь к различию между иррациональными страстями,
такими, как амбиции и жадность, и рациональными страстями,
такими как любовь и забота обо всех живых существах (которые будут обсуждаться позже). Однако в тексте уместно не это различие, а идея о том, что жизнь, посвященная главным образом собственному содержанию, бесчеловечна.
⁷ Спасение
происходит от латинского корня сал , соль
(по-испански салуд , здоровье
).Значение связано с тем, что соль защищает мясо от разложения; спасение
— защита человека от разложения (для защиты его здоровья и благополучия). В этом смысле каждому человеку нужно спасений (
в нетеологическом смысле).
Часть I:
Инстинктивизм, Бихевиоризм, Психоанализ
1. Инстинктивисты
Старые инстинктивисты
Я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ здесь историю инстинкта читателя. найди его во многих учебниках. ¹ Эта история началась еще в философской мысли, но, что касается современной мысли, она восходит к работам Чарльза Дарвина. Все постдарвиновские исследования инстинктов основывались на теории эволюции Дарвина.
Уильям Джеймс (1890), Уильям Макдугалл (1913, 1932) и другие составили длинные списки, в которых каждый индивидуальный инстинкт должен был мотивировать соответствующие виды поведения, такие как инстинкты Джеймса к подражанию, соперничеству, драчливости, симпатии и т. Д. охота, страх, стяжательство, клептомания, конструктивность, игра, любопытство, общительность, скрытность, чистота, скромность, любовь и ревность — странная смесь универсальных человеческих качеств и специфических социально обусловленных черт характера.(J. J. McDermott, ed., 1967). Хотя эти списки инстинктов кажутся сегодня несколько наивными, работа этих инстинктивистов очень сложна, богата теоретическими построениями и по-прежнему впечатляет уровнем теоретического мышления; это ни в коем случае не датировано. Так, например, Джеймс просто прекрасно осознавал, что элемент обучения может присутствовать даже в первом проявлении инстинкта, а Макдугалл не забывал о влиянии различных переживаний и культурных традиций.Инстинктивизм последнего образует мост к теории Фрейда. Как подчеркивал Флетчер, Макдугалл не отождествлял инстинкт с моторным механизмом
и жестко фиксированной моторной реакцией. Для него стержнем инстинкта была , склонность,
, тяга,
, и это аффективно-сопутствующее ядро каждого инстинкта, кажется способным функционировать в относительной независимости как от когнитивной, так и от моторной части общей инстинктивной предрасположенности. .
(W.McDougall, 1932.)
Прежде чем обсуждать двух наиболее известных современных представителей инстинктивистской теории, неоинстинктивистов
Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц, давайте посмотрим на черту, общую как для них, так и для более старых инстинктивистов: инстинктивистская модель в механистико-гидравлическом плане. Макдугалл предполагал, что энергия, сдерживаемая шлюзами ,
и , при определенных условиях барботирует над
(W. McDougall, 1913). Позже он использовал аналогию, в которой каждый инстинкт был изображен как камера , в которой постоянно выделяется газ.
(W. McDougall, 1923.) Фрейд в своей концепции теории либидо также следовал гидравлической схеме. Повышается либидо ———> возрастает напряжение ———> усиливается неудовольствие; половой акт уменьшает напряжение и неудовольствие, пока напряжение снова не начнет расти. Точно так же Лоренц думал об удельной энергии реакции, такой как , газ, постоянно закачиваемый в контейнер
, или жидкость в резервуаре, которая может выходить через подпружиненный клапан внизу. (К. Лоренц, 1950) Р.А. Хайнде указал, что, несмотря на различные различия, эти и другие модели инстинктов разделяют идею вещества, способного активизировать поведение, удерживаемого в контейнере и впоследствии высвобождаемого в действии.
(Р.А. Хайнде, 1960.)
Неоинстинктивисты:
Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц
Концепция агрессии Фрейда
²
Великий Фрейд сделал большой шаг вперед Старшие инстинктивы, и особенно Макдугалл, заключили, что он объединил все инстинктов
в две категории — сексуальные инстинкты и инстинкт самосохранения.Таким образом, теорию Фрейда можно рассматривать как последний шаг в развитии истории теории инстинктов; как я покажу позже, само объединение инстинктов в один (за исключением инстинкта эго) было также первым шагом на пути к преодолению всей инстинктивистской концепции, хотя Фрейд этого не осознавал. Далее я буду иметь дело только с концепцией агрессии Фрейда, поскольку его теория либидо хорошо известна многим читателям и может быть прочитана в других работах, лучше всего во Вводных лекциях Фрейда по психоанализу (1915-1916, 1916 — 1917 и 1933 ).
Фрейд уделял относительно мало внимания феномену агрессии до тех пор, пока он считал сексуальность (либидо) и самосохранение двумя силами, доминирующими в человеке. Начиная с s 1920 года, эта картина полностью изменилась. В Эго и Ид (1923) и в своих более поздних работах он постулировал новую дихотомию: инстинкт (инстинкты) жизни (Эрос) и инстинкт (инстинкты) смерти. Фрейд описал новую теоретическую фазу следующим образом: Исходя из предположений о зарождении жизни и биологических параллелей, я пришел к выводу, что, помимо инстинкта сохранения живой субстанции, должен существовать другой, противоположный инстинкт, стремящийся растворить эти единицы. и вернуть их к первозданному, неорганическому состоянию.То есть, как и у Эроса, был инстинкт смерти.
(S. Freud, 1930.)
Инстинкт смерти направлен против самого организма и, таким образом, является саморазрушающим побуждением или направлен вовне, и в этом случае имеет тенденцию разрушать других, а не себя. В сочетании с сексуальностью инстинкт смерти трансформируется в более безобидные импульсы, выражающиеся в садизме или мазохизме. Хотя Фрейд в разное время предполагал, что можно уменьшить силу инстинкта смерти (С.Freud, 1927), основное предположение оставалось неизменным: человек находился под влиянием импульса уничтожить себя или других, и он мало что мог сделать, чтобы избежать этой трагической альтернативы. Отсюда следует, что с позиции инстинкта смерти агрессия, по сути, была не реакцией на раздражители, а постоянно протекающим импульсом, укорененным в конституции человеческого организма.
Большинство психоаналитиков, следуя Фрейду во всем, отказывались принять теорию инстинкта смерти; возможно, это произошло потому, что эта теория вышла за рамки старой механистической системы отсчета и требовала биологического мышления, которое было неприемлемо для большинства, для которых биологический
был тождественен физиологии инстинктов.Тем не менее они не полностью отвергли новую позицию Фрейда. Они пошли на компромисс, признав деструктивный инстинкт
как другой полюс сексуального инстинкта, и, таким образом, они могли принять новый акцент Фрейда на агрессии, не подчиняясь совершенно новому типу мышления.
Фрейд сделал важный шаг вперед, перейдя от чисто физиолого-механистического подхода к биологическому подходу, который рассматривает организм в целом и анализирует биологические источники любви и ненависти.Однако его теория страдает серьезными недостатками. Он основан на довольно абстрактных предположениях и вряд ли предлагает убедительные эмпирические свидетельства . Более того, хотя Фрейд блестяще попытался интерпретировать человеческих импульсов с точки зрения новой теории, его гипотеза несовместима с поведением животных. Для него инстинкт смерти — это биологическая сила во всех живых организмах: это должно означать, что животные тоже выражают свой инстинкт смерти либо против себя, либо против других.Следовательно, у менее внешне агрессивных животных должно быть больше болезней или ранней смерти, и наоборот; но, конечно, нет данных, подтверждающих эту идею.
То, что агрессия и деструктивность не даны биологически, и спонтанно протекающие импульсы будут продемонстрированы в следующей главе. Здесь я только хочу добавить, что Фрейд сильно затуманил анализ феномена агрессии, следуя обычаю использовать этот термин для обозначения самых разных видов агрессии, облегчая тем самым свою попытку объяснить их все с помощью инстинкта или .Поскольку он определенно не был склонен к поведению, мы можем предположить, что причиной была его общая тенденция прийти к дуалистической концепции, в которой две основные силы противостоят друг другу. Эта дихотомия сначала была дихотомией между самосохранением и либидо, а позже — между инстинктами жизни и смерти. За элегантность этих концепций Фрейду пришлось расплачиваться за подчинение каждой страсти одному из двух полюсов и, следовательно, за объединение тенденций, которые в действительности не связаны друг с другом.
Теория агрессии Лоренца
Хотя теория агрессии Фрейда была и остается очень влиятельной, она была сложной и трудной и никогда не пользовалась популярностью в том смысле, что ее читали и производили впечатление на широкую аудиторию. Напротив, книга Конрада Лоренца « об агрессии » (К. Лоренц, 1966) за короткое время после публикации стала одной из самых читаемых книг в области социальной психологии.
Причины такой популярности нетрудно заметить.Во-первых, Об агрессии — это легко читаемая книга, во многом похожая на более раннюю, очаровательную Кольцо царя Соломона (1952) Лоренца, и в этом отношении она сильно отличается от тяжелых трактатов Фрейда об инстинкте смерти или, если на то пошло, книги Лоренца. собственные статьи и книги, написанные для специалиста. Более того, как указывалось ранее во введении, это апеллирует к мнению многих людей сегодня, которые предпочитают верить, что наш дрейф к насилию и ядерной войне происходит из-за биологических факторов, находящихся вне нашего контроля, вместо того, чтобы открывать глаза и видеть, что это происходит из-за созданных нами социальных, политических и экономических обстоятельств.
Для Лоренца, ³, как и для Фрейда, человеческая агрессивность — это инстинкт, подпитываемый постоянно текущим источником энергии, и не обязательно результат реакции на внешние раздражители. Лоренц считает, что энергия, специфическая для инстинктивного акта, непрерывно накапливается в нейронных центрах, связанных с этим образцом поведения, и если накоплено достаточно энергии, взрыв может произойти даже без наличия стимула. Однако животное и человек обычно находят стимулы, которые высвобождают заблокированную энергию влечения; им не нужно пассивно ждать, пока не появится нужный стимул.Они ищут и даже производят стимулы. Вслед за У. Крейгом Лоренц назвал это поведение поведением аппетита.
Человек, говорит он, создает политические партии, чтобы найти стимулы для высвобождения заблокированной энергии, а не политические партии, являющиеся причиной агрессии. Но в тех случаях, когда не удается найти или произвести внешний стимул, энергия подавленного агрессивного влечения настолько велика, что он как бы взорвется и проявится в вакууме, то есть без видимой внешней стимуляции. … Деятельность вакуума, выполняемая без объекта — демонстрирует действительно фотографическое сходство с нормальным выполнением задействованных двигательных действий… Это демонстрирует, что паттерны моторной координации паттерна инстинктивного поведения наследственно детерминированы до мельчайших деталей.
(K. Lorenz, 1970; первоначально на немецком языке, 1931-42) ⁴
Таким образом, для Лоренца агрессия — это прежде всего не реакция на внешние раздражители, а встроенное внутреннее возбуждение
, которое ищет отпустите и найдет выражение независимо от того, насколько адекватен внешний стимул: Это спонтанность инстинкта делает его таким опасным.
(K. Lorenz, 1966. Курсив добавлен.) Модель агрессии Лоренца, как и модель либидо Фрейда, по праву была названа гидравлической моделью по аналогии с давлением, оказываемым заторможенной водой или паром в резервуаре. закрытый контейнер.
Эта гидравлическая концепция агрессии является как бы одним из столпов, на которых зиждется теория Лоренца; это относится к механизму , посредством которого производится агрессия. Другой столп — это идея, что агрессия служит жизни, что она служит выживанию человека и вида. Вообще говоря, Лоренц предполагает, что внутривидовая агрессия (агрессия между членами одного и того же вида) имеет функцию содействия выживанию вида. Лоренц предполагает, что агрессия выполняет эту функцию путем расселения особей одного вида по доступной среде обитания; путем выбора лучших мужчин,
релевантных в сочетании с защитой женщин и установления социального ранга.(К. Лоренц, 1964). Агрессия может выполнять эту защитную функцию тем более эффективно, потому что в процессе эволюции смертельная агрессия трансформировалась в поведение, состоящее из символических и ритуальных угроз, которые выполняют ту же функцию, не причиняя вреда виду.
Но Лоренц утверждает, что инстинкт, служивший выживанию животного, стал гротескно преувеличенным,
и обезумевшим
у человека. Агрессия превратилась в угрозу, а не в помощь выживанию.
Кажется, что сам Лоренц не был удовлетворен этими объяснениями человеческой агрессии и почувствовал необходимость добавить еще одно, которое, однако, ведет за пределы области этологии. Он пишет:
Прежде всего, более чем вероятно, что деструктивная интенсивность агрессивного влечения, все еще наследственного зла человечества , является следствием процесса внутривидового отбора, который воздействовал на наших предков примерно сорок лет. тысяч лет, то есть на протяжении раннего каменного века.[Лоренц, вероятно, имеет в виду поздний каменный век.] Когда человек достиг стадии обладания оружием, одеждой и социальной организацией, преодолевая опасности голода, замерзания и поедания диких животных, эти опасности перестали быть существенными Фактором, влияющим на отбор, должен был возникнуть злой инфра-специфический отбор. Фактором, влияющим на отбор, теперь стали войны между враждебными соседними племенами. Они должны были развиться в экстремальной форме всех тех так называемых воинских добродетелей
, которые, к сожалению, многие люди до сих пор считают желательными идеалами.(К. Лоренц, 1966)
Эта картина постоянной войны между дикими
охотниками-собирателями пищи с момента полного появления homo sapiens около 40 000 или 50 000 до н.э. — широко распространенное клише, принятое Лоренцем без ссылки на исследования, которые, как правило, показывают, что для него нет никаких доказательств. — Предположение Лоренца о сорока тысячах лет организованной войны — не что иное, как старое гоббсовское клише войны как естественного состояния человека, представленное в качестве аргумента, доказывающего врожденность человеческой агрессивности.Логика предположения Лоренца состоит в том, что человек агрессивен, потому что он агрессивен; и он был агрессивен, потому что он агрессивен.
Даже если Лоренц был прав в своем тезисе о непрерывных войнах в позднем палеолите, его генетические рассуждения остаются под вопросом. Если определенный признак должен иметь селективное преимущество, это должно быть основано на увеличении производства плодовитого потомства носителей этого признака. Но с учетом вероятности более высоких потерь агрессивных особей в войнах, сомнительно, что отбор мог объяснить поддержание высокой распространенности этого признака.Фактически, если рассматривать такую потерю как отрицательный отбор, частота генов должна уменьшиться. ⁶ На самом деле плотность населения в ту эпоху была чрезвычайно низкой, и для многих человеческих племен после полного появления Homo sapiens не было необходимости соревноваться и сражаться друг с другом за еду или место.
В своей теории Лоренц объединил два элемента. Во-первых, животные, как и люди, от природы наделены агрессией, что служит выживанию человека и вида.Как я покажу позже, нейрофизиологические открытия показывают, что эта защитная агрессия является реакцией на угрозы жизненным интересам животного, а не протекает спонтанно и непрерывно. Другой элемент, гидравлический характер сдерживаемой агрессии, используется для объяснения кровавых и жестоких побуждений человека, но при этом представлено мало подтверждающих доказательств. И жизнеобеспечивающая, и деструктивная агрессия относятся к одной категории, и то, что их связывает в основном, — это слово: агрессия.
В отличие от Лоренца, Тинберген выразил проблему совершенно ясно: С одной стороны, человек сродни многим видам животных в том, что он борется со своим собственным видом. Но с другой стороны, среди тысяч воюющих видов он единственный, в котором борьба разрушительна … Человек — единственный вид, который является массовым убийцей, единственным несоответствующим в своем собственном обществе. Почему это должно быть так?
(N. Tinbergen, 1968.)
Фрейд и Лоренц: их сходства и различия
Отношения между теориями Лоренца и Фрейда сложны.Их объединяет гидравлическая концепция агрессии, хотя они по-разному объясняют происхождение влечения. Но они кажутся диаметрально противоположными друг другу в другом аспекте. Фрейд выдвинул гипотезу о деструктивном инстинкте, предположение, которое Лоренц объявляет несостоятельным с биологической точки зрения. Его агрессивный инстинкт служит жизни, а инстинкт смерти Фрейда — слуга смерти.
Но это различие теряет большую часть своего значения в свете описания Лоренцем превратностей первоначально оборонительной и жизненно важной агрессии.С помощью ряда сложных и часто сомнительных конструкций защитная агрессия должна быть преобразована в человеке в спонтанно текущий и самовозрастающий импульс, который стремится создать обстоятельства, способствующие выражению агрессии, или даже взрывается, когда стимулы не могут быть найдены. или создан. Следовательно, даже в обществе, которое организовано с социально-экономической точки зрения таким образом, что серьезная агрессия не может находить надлежащих стимулов, само требование агрессивного инстинкта заставит его членов изменить его, или, если они этого не сделают, агрессия даже взорвется. без всякого стимула.Таким образом, вывод, к которому приходит Лоренц, о том, что человеком движет врожденная сила разрушать, для всех практических целей совпадает с выводом Фрейда. Однако Фрейд видит деструктивное влечение, которому противостоит столь же сильная сила Эроса (жизнь, секс), в то время как для Лоренца любовь сама по себе является продуктом агрессивного инстинкта.
И Фрейд, и Лоренц согласны с тем, что неспособность выразить агрессию в действии вредна для здоровья. В более ранний период своей работы Фрейд постулировал, что подавление сексуальности может привести к психическим заболеваниям; позже он применил тот же принцип к инстинкту смерти и учил, что подавление внешней агрессии нездорово.Лоренц утверждает, что современных цивилизованных людей страдают от недостаточной разрядки своего агрессивного влечения.
Оба разными путями приходят к картине человека, в котором постоянно производится агрессивно-деструктивная энергия, которую очень трудно, если не невозможно в долгосрочной перспективе, контролировать. Так называемое зло у животных становится настоящим злом в человеке, хотя, по словам Лоренца, его корни не злые.
Доказательство
по аналогии
Однако эти сходства между теориями Фрейда и Лоренца об агрессии не должны затушевывать их основное различие.Фрейд изучал людей, внимательно наблюдал за их явным поведением и различными проявлениями их бессознательного. Его теория инстинкта смерти может быть ошибочной, неполной или основываться на недостаточных доказательствах, однако она была получена в процессе постоянного наблюдения за человеком. Лоренц, с другой стороны, наблюдает за животными, особенно за низшими животными, и, несомненно, очень компетентен. Но его знания о человеке не превышают знания среднего человека; он не уточнил ее ни систематическим наблюдением, ни достаточным знакомством с литературой. ⁷ Он наивно полагает, что наблюдения о себе и знакомых применимы ко всем мужчинам. Однако его главный метод — это даже не самонаблюдение, а аналогии поведения некоторых животных с поведением человека. С научной точки зрения такие аналогии ничего не доказывают; они наводят на размышления и нравятся любителям животных. Они сочетаются с высокой степенью антропоморфизации, которой занимается Лоренц. Именно потому, что они дают человеку приятную иллюзию, что он понимает,
что это за животное, чувствует
, они становятся очень популярными.Кто не хотел бы владеть перстнем царя Соломона?
Лоренц основывает свои теории гидравлической природы агрессии на экспериментах с животными — в основном рыбами и птицами в условиях неволи. Спорный вопрос
Эрик Фромм и социальное бессознательное
Истина часто реализуется через баланс, находящийся на среднем уровне между противоположными крайностями — реальность, которую Фромм принял при разработке своей теории бессознательного. Фромм объединил идеи Фрейда и Маркса, создав компромисс между фрейдистским акцентом на бессознательное, биологическими влечениями, вытеснением и т. Д.(вера в то, что характер определяется биологией), и вера Маркса в то, что люди являются продуктом своего общества (особенно экономических систем в нем). Однако теория
Фромма не была простой производной; он добавил революционную концепцию свободы к этим детерминированным системам, предоставив людям способность преодолевать различные детерминизмы, описанные Фрейдом и Марксом. Для Фромма свобода была центральным элементом человеческой натуры.
Согласно Фромму, люди на самом деле пытаются сбежать от этой свободы следующими способами:
- Авторитаризм .Свобода, несмотря на все ее обещания волнения, также является одинокой перспективой; истинная свобода связана с отсутствием обязательств и нечего терять — она отмечена глубокой обособленностью. Возможно, неудивительно, что мы стремимся избежать этой свободы, слившись с другими. Один из наиболее примитивных способов сделать это — стать частью авторитарной системы, либо подчиняясь ей (присоединяясь к существующей структуре), либо становясь авторитарным (применяя структуру к другим).Независимо от выбранного вами метода результат один: вы избегаете своей отдельной личности.
Фромм использовал термины мазохизм и садизм для обозначения крайних версий авторитаризма и заметил, что садист, независимо от его кажущейся силы, чувствует себя столь же вынужденным играть свою роль мазохиста и, следовательно, не свободно выбирать свои действия.
Однако авторитаризм никоим образом не ограничивается диктатурами и другими крайними примерами; его мягкие версии можно найти во многих местах — подумайте об отношениях между студентами и профессорами, например: студенты ищут структуру, а профессор придерживается своих заметок.Каким бы безобидным и естественным ни казалось это взаимодействие, для студентов это средство избежать ответственности за свое обучение, а для профессора это способ избежать реальных, сложных и, возможно, спорных вопросов в его области.
- Разрушительность . Авторитаристы реагируют на болезненное существование, эффективно стирая себя через системы, в которых они обитают; разрушители, с другой стороны, пытаются стереть мир вокруг себя, чтобы он не причинял боли.Многие, казалось бы, случайные акты жестокости, вандализма, унижения, преступлений, терроризма и т. Д. Могут быть объяснены этим способом бегства от свободы.
Однако не все разрушения наносятся физическому миру; Фромм также заметил, что, если желание или способность человека разрушать ограничены факторами окружающей среды, он может перенаправить их внутрь себя. Обычно это проявляется в наркомании, алкоголизме и других формах поведения, которые сначала кажутся потакающими своим желаниям, но в конечном итоге оказываются вредными для человека.По сути, Фромм изменил порядок инстинкта смерти Фрейда, рассматривая саморазрушение как фрустрированную деструктивность, а не наоборот.
- Автомат соответствия . Во многих современных обществах это одинаково высоко ценится; как таковые, авторитарным политикам трудно найти достаточно жесткую иерархию, чтобы в ней можно было спрятаться. Следовательно, некоторые из тех, кто пытается убежать от свободы, в конечном итоге прячутся в соответствии с доминирующей культурой; они становятся мастерами слияния с толпой, высшими социальными хамелеонами.
Мир. Это неизбежно, считал Фромм, потому что истинная природа человечества — свобода — в конечном счете, бегство от свободы, следовательно, отчуждает нас от самих себя.
Семьи
Почему разные люди выбирают разные методы бегства от свободы? Почему одни люди заходят так далеко, а другие нет?
Фромм считал, что семейная дисфункция во многом влияет на выбор бегства.В конце концов, почти все мы должны практиковать, как доминировать и подчиняться функционированию в обществе, поскольку почти все общества содержат иерархии, и, естественно, мы сначала делаем это дома, в детстве. Он определил два типа того, что он называл «непродуктивными семьями», которые, по его мнению, провоцировали некоторые из наиболее крайних форм побега:
- Симбиотические семьи . Симбиоз — когда два организма стали взаимозависимыми и не могут жить друг без друга — может иметь свое место в природе, но внутри семьи такие паттерны по своей природе разрушительны.
Симбиотические семьи неизменно задыхаются, некоторые члены фактически «поглощают» других, задерживая их личностный рост; классическим примером являются те дети, которые превращаются в простые отражения желаний своих родителей и / или несбывшихся мечтаний.
Однако есть несколько способов, которыми этот паттерн может разыграться; иногда ребенок «проглатывает» родителя, умудряясь либо доминировать, либо манипулировать им в рабство. Это особенно характерно для обществ, поощряющих мужской авторитет; маленькие мальчики могут «практиковаться» для взрослых ролей, господствуя над своими матерями.
- Вывод семей . Эти отчужденные, контролируемые семьи существовали всегда, но в некоторых обществах они стали доминировать за последние несколько сотен лет. Для них характерны требовательные родители, которые имеют высокие, жестко определенные стандарты для своих детей и редко реагируют с безудержным гневом на неудачи. Вместо этого в этих семьях наказывают холодным, расчетливым образом, который якобы идет «на благо ребенка»… Или просто отказываются от привязанности и вызывают чувство вины.
Этот стиль воспитания в духе «холодной войны» обычно создает детей, которые сильно стремятся к успеху в том, что их культура определяет как успех, но также поощряет абсолютную противоположность послушному преуспевающему: мятежного, разрушительного беглеца.
Фромм, конечно же, верил в здоровые и продуктивные семьи, что, по его мнению, является результатом того, что родители берут на себя ответственность научить своих детей разуму, но делают это в атмосфере любви. Имея такой пример, дети учатся признавать свою свободу и брать на себя ответственность, превращаясь в продуктивных членов общества.
Социальное бессознательное
Семьи, конечно же, не возникают из эфира; они тоже подвержены влиянию и, как правило, отражают общество и культуру вокруг них. Фромм сразу заметил, что мы «впитываем наше общество с молоком матери».
Поступая так, мы настолько приближаем общество к себе, что забываем, что это всего лишь один из, вероятно, бесконечных способов решения проблем жизни. Мы приходим к внутреннему убеждению, что наш путь — правильный путь, естественный путь (отсюда и критика стольких «расходящихся» поведений как «неестественных», даже если, как в случае с гомосексуализмом, они действительно встречаются где-то в другом месте в природе).
Можно сказать, что наше обучение настолько основательно, что стало бессознательным: точнее, социальным бессознательным.
Эта форма обучения коварна из-за создаваемой ею иллюзии свободы; мы считаем, что действуем по собственной воле, потому что наши реакции стали слишком врожденными, чтобы их можно было воспринимать как продукты чего-то внешнего, но, тем не менее, мы следуем сценарию, к которому мы так привыкли, что просто забыли, что он есть .
Фромм чувствовал, что мы можем наиболее полно понять наше социальное бессознательное, исследуя наши экономические системы.Таким образом, его пять личностных ориентаций четко определены с экономической точки зрения:
- Восприятие ориентации . Эти люди ждут, пока мир придет к ним, веря, что в конце концов они получат то, что им нужно. Они видят блага и удовлетворение как исходящие извне и обычно являются продуктом симбиотических семей. Эти люди, как правило, пассивны и, как таковые, связаны с мазохистской формой авторитаризма (эти люди занимают ту же нишу, что и оральный пассив Фрейда, склонность Адлера и послушная личность Хорни).Однако рецептивные ориентации не всегда отрицательны; в умеренной форме они принимают и оптимистичны.
- Эксплуататорская ориентация . Эти люди считают, что если вы чего-то хотите, вам нужно выйти и взять это. Для них на самом деле есть острые ощущения от принятия: богатство и идеи лучше, когда их успешно украдут, а любовь, достигнутая посредством принуждения, еще слаще. Те, кто придерживался эксплуататорской ориентации, обычно находились на «поглощающей» стороне симбиотической семьи и воплощали мазохистскую крайность авторитаризма (занимая ту же нишу, что и оральный агрессивный тип Фрейда, доминирующий правящий адлер и агрессивный типы Хорни).
Однако эти люди не всегда агрессивны, тщеславны и соблазнительны; Более здоровые примеры этого типа — напористые, гордые и очаровательные — прирожденные лидеры.
- Ориентация накопителя . Как следует из названия, эти люди одержимы идеей сохранить то, что принадлежит им; их мир — это мир собственности и потенциальной собственности, и это понятие включает в себя близких.
Люди этой ориентации обычно происходят из замкнутых семей и связаны с неким потаканием своим слабостям, которое неизбежно превращается в деструктивность.Фрейд сгруппировал этих людей как относящихся к анальному удерживающему типу, Адлера — к избегающему типу, а Хорни — к замкнутому типу.
Если смотреть дальше упрямства и скупости, лишенного воображения отношения, связанных с крайностями этого типа, то он тоже имеет положительный потенциал, иногда создавая людей просто стойких, экономных и практичных.
- Маркетинговая ориентация . Эти люди — настоящие мастера саморекламы, которые видят в продаже себя как окончательный путь к успеху.Они создают для себя идеальный «имидж» и агрессивно продают его, относясь даже к любви как к продаже, сделке. Эти люди любят брачные контракты.
Фромм считал, что это основная ориентация современного индустриального общества, общества, которое, как он чувствовал, одобряет холодную замкнутую семью и выбирает автоматическое, всепоглощающее подчинение как бегство от свободы. Для этой ориентации нет эквивалента ни у Фрейда, ни у Адлера, ни у Хорни.
В этой ориентации, конечно, есть некое очарование — она целеустремленная, юная и социальная в самой здоровой форме.Но, конечно, не нужно далеко ходить, чтобы заметить, как одержимость СМИ модой, фитнесом, молодостью, острыми ощущениями, новинками и сексуальностью имеет разрушительные последствия.
- Производственная ориентация . Так же, как Фромм верил в здоровые, продуктивные семьи, он верил в здоровых и продуктивных людей: тех, кто без масок, которые работают со своей биологической и социальной природой, не жертвуя свободой и личной ответственностью. Как правило, это результат продуктивной семьи, эти люди были любимы, но не задушены, и им давали разум больше, чем правила, которые учили их ценности достижения свободы от подчинения.
Фромм чувствовал, что эти семьи и отдельные лица в настоящее время возникают только случайно, поскольку общества, которое более предсказуемо их могло бы создать, еще не существует. Фромм предположил, что это общество будет продуктом того, что он назвал гуманистическим коммунитарным социализмом … Гуманистическим в том смысле, что это «идеальное» общество будет ориентировано на людей, а не на какую-то высшую сущность (будь то Бог или что-то созданное руками человека. ).
Фромм считал, что четыре «отрицательных» ориентации были результатом того, что люди жили в «режиме обладания», когда все внимание сосредоточено на потреблении, получении и владении, до такой степени, что наше имущество в конечном итоге овладевает нами.
Чтобы иметь продуктивную ориентацию, Фромм считал, что мы должны существовать в том, что он назвал режимом бытия .
alexxlab
FlightInstinct
Человек-охотник— Антропологический Адам?
Человеческая природа
Керн, ван Саломон: клинический случай идолопоклонства разрушения
Разрушительный характер: садизм
Примеры сексуального садизма / мазохизма
Клинический случай несексуального садизма
Природа садизма
Условия, порождающие садизм
Генрих Гиммлер: Клинический случай анального садизма 9 1187
12.Злокачественная агрессия: некрофилия
Традиционная концепция
Некрофильный персонаж
Некрофильные сны
7 7 7 Некрофилические действия 7 Некрофилы Связь между некрофилией и поклонением технике Гипотеза об инцесте и эдиповом комплексе Связь инстинктов жизни и смерти Фрейда с биофилией и некрофилией Клинический / клинический метод2 13.Злокачественная агрессия: Адольф Гитлер, клинический случай некрофилии Предварительные замечания Родители Гитлера и ранние годы Клара Гитлер 9112 9112 до 6 лет (1889-1895) Детский возраст от 6 до 11 лет (1895-1900) Предположительный и подростковый возраст: от 11 до 17 лет (1900-1906) Вена (1907-1913) Мюнхен Комментарий к методологии Деструктивность Гитлера Подавление деструктивности 3 Непреднамеренные
3000202
3 Другие аспекты личности Хитлера Отношения с женщинами
Gi fts and Talents
Облицовка
Дефекты воли и реализма
Эпилог: О неоднозначности надежды
Приложение: Фрейдивность и деструктивность
Библиография
Указатель
Биография Эриха Фромма
Предисловие
ЭТО ИССЛЕДОВАНИЕ ЯВЛЯЕТСЯ первым томом всеобъемлющей работы по психоаналитической теории.Я начал с изучения агрессии и деструктивности, потому что, помимо того, что это одна из фундаментальных теоретических проблем психоанализа, волна деструктивности, охватившая мир, также делает его одной из наиболее актуальных на практике.
Когда я начал писать эту книгу более шести лет назад, я сильно недооценил трудности, с которыми мне пришлось бы столкнуться. Вскоре стало очевидно, что я не смогу адекватно написать о человеческой деструктивности, если останусь в пределах своей основной области компетенции — психоанализа.Хотя это исследование в первую очередь задумывалось как психоаналитическое, мне также потребовались некоторые знания в других областях, особенно в нейрофизиологии, психологии животных, палеонтологии и антропологии, чтобы не работать в слишком узких и, следовательно, искажающих рамках. Справка. По крайней мере, мне нужно было проверить свои выводы с основными данными из других областей, чтобы убедиться, что мои гипотезы не противоречат им, и определить, подтверждают ли они мою гипотезу, как я надеялся.
Поскольку не существовало работ, в которых излагались бы и обобщались данные об агрессии во всех этих областях или даже суммировались их в какой-либо одной конкретной области, мне пришлось самому предпринять такую попытку. Я подумал, что эта попытка также послужит моим читателям, поскольку даст им возможность поделиться со мной глобальным взглядом на проблему деструктивности, а не взглядом, взятым с точки зрения какой-то одной дисциплины. Ясно, что в такой попытке есть много подводных камней. Очевидно, я не мог приобрести компетенцию во всех этих областях — в первую очередь в той, в которой я начинал с небольшими знаниями: нейробиологии.Я смог получить немного знаний в этой области не только изучая ее сам, но также благодаря доброте нейробиологов, некоторые из которых дали мне рекомендации и ответили на мои многочисленные вопросы, а некоторые из них прочитали соответствующую часть рукописи. Хотя специалисты поймут, что у меня нет ничего нового, что я могу предложить им в их конкретных областях, они также могут приветствовать возможность лучшего знакомства с данными из других областей по столь важной теме.
Неразрешимая проблема — это проблема повторов и наложений из моей предыдущей работы.Я работаю над проблемами человека более тридцати лет и, в процессе, сосредотачиваюсь на новых областях, углубляя и расширяя свои взгляды на более старые. Я не могу писать о человеческой деструктивности, не представив свои идеи относительно новых концепций, с которыми идет речь в этой книге. Я старался как можно больше сдерживать повторение — имея в виду более обширное обсуждение в предыдущих публикациях; но повторения тем не менее были неизбежны. Особой проблемой в этом отношении является Сердце человека, , в котором содержатся некоторые из моих новых открытий по некрофилии-биофилии в ядерной форме.Мое изложение этих открытий в настоящей книге значительно расширено как теоретически, так и в отношении клинической иллюстрации. Я не обсуждал определенные различия между взглядами, выраженными здесь и в предыдущих работах, поскольку такое обсуждение заняло бы много места и не представляет достаточного интереса для большинства читателей.
Остается лишь приятная задача — выразить благодарность тем, кто помогал мне в написании этой книги.
Я хочу поблагодарить Dr.Джерома Брамса, которому я очень благодарен за его помощь в теоретическом разъяснении проблем бихевиоризма и за его неутомимую помощь в поиске соответствующей литературы.
Я благодарен доктору Хуану де Диосу Эрнандесу за его помощь в проведении моего исследования нейрофизиологии. Он прояснил многие проблемы в ходе многочасовых дискуссий, сориентировал меня в обширной литературе и прокомментировал те части рукописи, которые касаются проблем нейрофизиологии.
Я благодарен следующим нейробиологам, которые помогали мне иногда в расширенных личных беседах и письмах: покойному доктору Раулю Эрнандесу Пеону, Drs. Роберт Б. Ливингстон, Роберт Г. Хит, Хайнц фон Ферстер и Теодор Мельнечук, которые также читали нейрофизиологические разделы рукописи. Я также признателен доктору Фрэнсису О. Шмитту за организацию для меня встречи с участниками программы исследований неврологии Массачусетского технологического института, на которой участники обсудили вопросы, которые я им адресовал.Я благодарю Альберта Шпеера, который в беседах и переписке очень помог мне обогатить мое представление о Гитлере. Я также признателен Роберту М. В. Кемпнеру за информацию, которую он собрал в качестве одного из американских обвинителей на Нюрнбергском процессе.
Я также благодарен доктору Дэвиду Шектеру, доктору Майклу Маккоби и Гертруд Хунцикер-Фромм за их чтение рукописи и за их ценные критические и конструктивные предложения; доктору Ивану Ильичу и доктору Рамону Ширау за их полезные советы по философским вопросам; докторуW. A. Mason за его комментарии в области психологии животных; доктору Хельмуту де Терра за полезные комментарии по проблемам палеонтологии; Максу Ханзикеру за его полезные предложения в отношении сюрреализма и Хайнцу Брандту за его разъясняющую информацию и предложения по практике нацистского террора. Я благодарен доктору Калинковицу за активный и обнадеживающий интерес, который он проявил к этой работе. Я также благодарю доктора Ильича и мисс Валентину Боресман за их помощь в использовании библиографических возможностей Центра межкультурной документации в Куэрнаваке, Мексика.
Пользуясь случаем, хочу выразить свою сердечную благодарность г-же Беатрис Х. Майер, которая за последние двадцать лет не только напечатала и перепечатала множество версий каждой рукописи, которую я написал, включая настоящую, но и также редактировал их с большой деликатностью, пониманием и добросовестностью в отношении языка и внося много ценных предложений.
В те месяцы, когда я был за границей, миссис Джоан Хьюз очень компетентно и конструктивно заботилась о рукописи, что я с благодарностью признаю.
Я выражаю благодарность также г-ну Джозефу Куннину, старшему редактору Holt, Rinehart and Winston, за его очень умелую и добросовестную редакционную работу и его конструктивные предложения. Кроме того, я хочу поблагодарить г-жу Лоррейн Хилл, главного редактора, и г-на Уилсона Р. Гатингса и мисс Кэти Фаллин, редакторов-постановщиков, Холта, Райнхарта и Уинстона, за их умение и заботу в координации работы над рукописью в ее редакции. различные стадии производства. Наконец, я благодарю Марион Одомирок за ее добросовестное и проницательное редактирование.
Это исследование было частично поддержано грантом службы общественного здравоохранения № MH 13144-01, MH 13144-02, Национальный институт психического здоровья. Я благодарен за вклад Фонда Альберта и Мэри Ласкер, который позволил мне получить дополнительную помощь от ассистента.
E. F.
Нью-Йорк, май 1973 г.
Терминология
РАВНОМЕРНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ слова агрессия
вызвало большую путаницу в обширной литературе по этой теме.Этот термин был применен к поведению человека, защищающего свою жизнь от нападения, к грабителю, убивающему свою жертву, чтобы получить деньги, к садисту, пытающему заключенного. Путаница идет еще дальше: этот термин использовался для обозначения сексуального приближения мужчины к женщине, к стремительным импульсам альпиниста или продавца, а также к крестьянину, вспахивающему землю. Эта путаница, возможно, связана с влиянием бихевиористского мышления в психологии и психиатрии. Если называть агрессией все ядовитых
действий, то есть те, которые имеют эффект повреждения или уничтожения неживого объекта, растения, животного или человека, то, конечно, качество импульса, стоящего за вредоносным действием совершенно не имеет значения.Если действия, которые предназначены для разрушения, действия, которые предназначены для защиты, и действия, которые предназначены для создания, все обозначаются одним и тем же словом, тогда действительно нет никакой надежды понять их причину
; у них нет общей причины, потому что это совершенно разные явления, и каждый оказывается в теоретически безнадежном положении, если пытается найти причину агрессии.
¹
Возьмем, к примеру, Лоренца; его концепция агрессии изначально является концепцией биологически адаптивного, эволюционно развитого импульса, который служит выживанию индивидуума и вида.Но, поскольку он применил агрессию
также к кровожадности и жестокости, вывод состоит в том, что эти иррациональные страсти также являются врожденными, а поскольку войны понимаются как вызываемые удовольствием от убийства, дальнейший вывод состоит в том, что войны вызваны врожденной разрушительной силой. тенденция в природе человека. Слово агрессия
удобно служит мостом для связи биологически адаптивной агрессии (которая не является злом) с человеческой деструктивностью, которая действительно является злом. Суть этого типа рассуждений
:
Биологически адаптивная агрессия = врожденная
Разрушительность и жестокость = агрессия
Эрго: Разрушительность и жестокость = врожденные.Q.E.D.
В этой книге я использовал термин агрессия
для защитной, реактивной агрессии, которую я отнес к доброкачественной агрессии,
, но называю деструктивность
и жестокость
специфической человеческой склонностью к разрушению и жаждой абсолютного контроля ( злокачественная агрессия
). Каждый раз, когда я использовал агрессия
, потому что он казался полезным в определенном контексте, отличном от защитной агрессии, я квалифицировал его, чтобы избежать недоразумений.
Другая семантическая проблема возникает из-за использования слова man
как слова для обозначения человечества или человечества. Использование слова мужчина
как для мужчины, так и для женщины неудивительно в языке, сложившемся в патриархальном обществе, но я считаю, что было бы несколько педантично избегать этого слова, чтобы подчеркнуть, что автор не использует это в духе патриархальности. По сути, содержание книги должно прояснить это вне всяких сомнений.
Я также обычно использовал слово он
, когда говорил о людях, потому что каждый раз говорить он или она
было бы неудобно; Я считаю, что слова очень важны, но также не следует делать из них фетиш и больше интересоваться словами, чем мыслью, которую они выражают.
В целях тщательного документирования цитаты в этой книге сопровождаются указанием автора и года публикации. Это сделано для того, чтобы читатель мог найти более полную ссылку в Библиографии. Следовательно, даты не всегда связаны со временем написания, как в цитате Спинозы (1927).
¹ Тем не менее, следует отметить, что Фрейд знал о различиях агрессии. (См. Приложение.) Более того, в случае Фрейда скрытый мотив вряд ли можно найти в бихевиористской ориентации; более вероятно, что он просто следовал обычному употреблению и, кроме того, выбрал самые общие термины, чтобы приспособиться к своим собственным широким категориям, таким как инстинкт смерти.
Из поколения в поколение они становятся хуже. Придет время, когда они станут такими злыми, что будут поклоняться силе; могущество будет для них правильным, и благоговение перестанет быть. Наконец, когда никто больше не злится на проступки или не стыдится перед несчастными, Зевс уничтожит и их. И все же даже тогда что-то можно сделать, если только простые люди восстанут и свергнут правителей, которые их угнетают.
—Греческий миф о железном веке
Когда я смотрю на историю, я пессимист… но когда я смотрю на предысторию, я оптимист.
—J. К. Смэтс
С одной стороны, человек похож на многие виды животных в том, что он борется со своим собственным видом. Но с другой стороны, среди тысяч воюющих видов он единственный, в котором борьба разрушительна … Человек — единственный вид, который является массовым убийцей, единственным несоответствующим в своем собственном обществе.
—N. Тинберген
Введение:
Инстинкты и человеческие страсти
УВЕЛИЧЕНИЕ НАСИЛИЯ и деструктивности в национальном и мировом масштабе привлекло внимание профессионалов и широкой общественности к теоретическому исследованию природы и причин агрессии.Такое беспокойство неудивительно; что удивительно, так это тот факт, что эта озабоченность возникла так недавно, особенно с учетом того, что исследователь высокого ранга Фрейда, пересматривая его более раннюю теорию, сосредоточенную вокруг сексуального влечения, уже в 1920-х годах сформулировал новую теорию, в которой страсть к разрушению ( инстинкт смерти
) считался равным по силе страсти к любви ( инстинкт жизни,
сексуальности,
). Общественность, однако, продолжала думать о фрейдизме в основном с точки зрения представления либидо как центральной страсти человека, сдерживаемой только инстинктом самосохранения.
Эта ситуация изменилась только в середине шестидесятых годов. Одной из вероятных причин этого изменения был тот факт, что уровень насилия и страха войны во всем мире перевалили через определенный порог. Но способствовавшим этому фактором явилась публикация нескольких книг, посвященных человеческой агрессии, в частности, О агрессии Конрада Лоренца (1966). Лоренц, выдающийся ученый в области поведения животных ¹ и особенно рыб и птиц, решил заняться областью, в которой у него было мало опыта или компетенции, а именно поведением человека .Хотя и отвергнутый большинством психологов и нейробиологов, об агрессии стал бестселлером и произвел глубокое впечатление на умы широких слоев образованного сообщества, многие из которых приняли точку зрения Лоренца как окончательный ответ на проблему.
Популярный успех идей Лоренца был значительно усилен ранними работами автора совершенно другого типа, Роберта Ардри (African Genesis, 1961 и The Territorial Imperative, 1967 ). Не ученый, а талантливый драматург, Ардри объединил множество данных о происхождении человека в красноречивое, но очень предвзятое резюме, которое должно было доказать врожденную агрессивность человека. За этими книгами последовали книги других исследователей поведения животных, такие как The Naked Ape ( 1967 ) Десмонда Морриса и On Love and Hate ( 1972 ) ученика Лоренца И. Эйбл-Эйбесфельдта.
Все эти работы содержат в основном один и тот же тезис: агрессивное поведение человека, проявляющееся в войне, преступлениях, личных ссорах и всевозможных деструктивных и садистских действиях, обусловлено филогенетически запрограммированным врожденным инстинктом, который ищет разрядки и ждет надлежащего повод выразиться.
Возможно, неоинстинктивизм Лоренца был настолько успешным не потому, что его аргументы настолько сильны, а потому, что люди настолько восприимчивы к ним. Что может быть более желанным для людей, которые напуганы и чувствуют себя бессильными изменить курс, ведущий к разрушению, чем теория, которая гарантирует что насилие проистекает из нашей животной природы, из неуправляемого стремления к агрессии, и что лучшее, что мы можем сделать, как утверждает Лоренц, — это понять закон эволюции, который объясняет силу этого влечения? Эта теория врожденной агрессивности легко становится идеологией , которая помогает успокоить страх того, что должно произойти, и рационализировать чувство бессилия.
Есть и другие причины предпочесть этот упрощенный ответ инстинктивистской теории серьезному изучению причин деструктивности. Последнее требует пересмотра основных предпосылок нынешней идеологии; нас заставляют анализировать иррациональность нашей социальной системы и нарушать табу, скрывающиеся за достойными словами, такие как защита,
честь,
и патриотизм.
Ничто, кроме глубокого анализа нашей социальной системы, не может раскрыть причины увеличения деструктивности или предложить пути и средства ее уменьшения.Инстинктивистская теория предлагает избавить нас от сложной задачи проведения такого анализа. Это означает, что, даже если мы все должны погибнуть, мы можем, по крайней мере, сделать это с убеждением, что наша природа
навлекла на нас эту судьбу, и что мы понимаем, почему все должно было произойти именно так.
При нынешнем выравнивании психологического мышления ожидается, что критика теории человеческой агрессии Лоренца будет соответствовать другой, доминирующей в психологии теорией бихевиоризма. В отличие от инстинктивизма, бихевиористская теория не интересуется субъективными силами, которые заставляют человека вести себя определенным образом; это касается не того, что он чувствует, а только того, как он себя ведет, и социальных условий, формирующих его поведение.
Только в двадцатые годы фокус психологии радикально сместился с ощущений на поведения, эмоции и страсти впоследствии были удалены из поля зрения многих психологов как не относящиеся к делу данные, по крайней мере, с научной точки зрения.Предметом доминирующей школы психологии стало поведения, , а не человек, который ведет себя: наука о психике
трансформировалась в науку инженерии поведения животных и человека. Это развитие достигло своего пика в нео-бихевиоризме Скиннера, который сегодня является наиболее широко принятой психологической теорией в университетах Соединенных Штатов.
Причину такой трансформации психологии легко найти. Изучающий человека больше, чем любой другой ученый, находится под влиянием атмосферы своего общества.Это так, потому что не только его образ мышления, его интересы, вопросы, которые он поднимает, частично социально детерминированы, как в естественных науках, но в его случае таким образом определяется сам предмет, человек. Когда психолог говорит о человеке, его модель — это модель окружающих его мужчин – и, прежде всего, он сам. В современном индустриальном обществе люди церебрально ориентированы, мало чувствуют и считают эмоции бесполезным балластом — как для психологов, так и для своих подданных.Бихевиористская теория, кажется, им хорошо подходит.
Существующая альтернатива между инстинктивизмом и бихевиоризмом не способствует теоретическому прогрессу. Обе позиции являются однообъяснительными,
— в зависимости от догматических предубеждений, и от исследователей требуется подгонять данные в одно или другое объяснение. Но действительно ли мы сталкиваемся с альтернативой принятия либо инстинктивистской, либо бихевиористской теории? Мы вынуждены выбирать между Лоренцем и Скиннером; нет других вариантов? В этой книге утверждается, что есть еще один вариант, и исследуется вопрос о том, что это такое.
Мы должны различать в человеке два совершенно разных вида агрессии. Первый, который он разделяет со всеми животными, — это филогенетически запрограммированный импульс атаковать (или убегать), когда жизненные интересы находятся под угрозой. Эта защитная, доброкачественная
агрессия служит выживанию человека и вида, является биологически адаптивной и прекращается, когда угроза перестает существовать. Другой тип, злокачественная
агрессия, т.е.е., жестокость и разрушительность, специфичен для человеческого вида и практически отсутствует у большинства млекопитающих; он не запрограммирован филогенетически и не биологически приспособлен; у него нет цели, и его удовлетворение похотливо. В большинстве случаев предыдущее обсуждение этого предмета было искажено из-за невозможности провести различие между этими двумя видами агрессии, каждый из которых имеет разные источники и разные качества.
Оборонительная агрессия действительно является частью человеческой природы, хотя и не является врожденным
² инстинктом, как его раньше классифицировали.Поскольку Лоренц говорит об агрессии как защите, он прав в своих предположениях об агрессивном инстинкте (даже несмотря на то, что теория, касающаяся его спонтанности и качества самообновления, с научной точки зрения несостоятельна. Но Лоренц идет дальше. рассматривает всю человеческую агрессию , включая страсть к убийству и пыткам, как результат биологически заданной агрессии, преобразованной из полезной силы в разрушительную из-за ряда факторов.Однако столько эмпирических данных говорят против этой гипотезы, что делают ее практически несостоятельной. Изучение животных показывает, что млекопитающие — и особенно приматы — , хотя и обладают значительной защитной агрессией, не являются убийцами и мучителями. Палеонтология, антропология и история предлагают множество доказательств против инстинктивистского тезиса: (1) человеческие группы настолько фундаментально различаются по степени деструктивности, что факты вряд ли можно объяснить предположением о врожденности деструктивности и жестокости; (2) различные степени деструктивности могут быть соотнесены с другими психическими факторами и различиями в соответствующих социальных структурах, и (3) степень деструктивности увеличивается с усилением развития цивилизации, а не наоборот.Действительно, картина врожденной деструктивности гораздо лучше соответствует истории, чем предыстории. Если бы человек был наделен только биологически адаптивной агрессией, которую он разделяет со своими животными предками, он был бы относительно мирным существом; Если бы у шимпанзе были психологи, последние вряд ли сочли бы агрессию тревожной проблемой, о которой им следовало бы писать книги.
Однако человек отличается от животного тем, что он убийца; он единственный примат, который убивает и мучает представителей своего вида без какой-либо причины, биологической или экономической, и который чувствует удовлетворение от этого.Именно эта биологически неадаптивная и нефилогенетически запрограммированная злокачественная
агрессия составляет реальную проблему и опасность для существования человека как вида, и основная цель этой книги — проанализировать природу и условия этой агрессии. деструктивная агрессия.
Различие между доброкачественной защитной и злокачественно-деструктивной агрессией требует дальнейшего и более фундаментального различия, заключающегося в том, что между инстинктом ³ и характером, или, точнее, между влечениями, коренящимися в физиологических потребностях человека (органическими влечениями), и теми, которые являются специфически человеческими страсти, коренящиеся в его характере ( коренятся в характере, или человеческие страсти
).В тексте мы подробно обсудим различие между инстинктом и характером. Я попытаюсь показать, что характер — вторая природа человека,
замена его слабо развитым инстинктам; более того, человеческие страсти (такие как стремление к любви, нежности, свободе, а также жажда разрушения, садизм, мазохизм, тяга к власти и собственности) являются ответами на экзистенциальных потребностей,
которые, в свою очередь, уходят корнями в сами условия человеческого существования.Короче говоря, инстинкты — это ответы на физиологические потребности человека, а страсти, обусловленные характером человека, — это ответы на его экзистенциальные потребности, и они сугубо человеческие. Хотя эти экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, мужчины различаются между собой в отношении своих доминирующих страстей. Приведем пример: человеком может руководить любовь или страсть к разрушению; в каждом случае он удовлетворяет одну из своих экзистенциальных потребностей: потребность произвести эффект,
или что-то переместить, чтобы сделать вмятину.
Любовь или деструктивность преобладает в человеке, во многом зависит от социальных обстоятельств; эти обстоятельства, однако, действуют в отношении биологически данной экзистенциальной ситуации человека и вытекающих из нее потребностей, а не бесконечно податливой, недифференцированной психики, как предполагает теория защиты окружающей среды.
Однако, когда мы хотим знать, каковы условия человеческого существования, мы сталкиваемся с дополнительными вопросами: какова природа человека? В силу чего он человек? Излишне говорить, что нынешний климат в социальных науках не очень благоприятствует обсуждению таких проблем.Обычно они считаются предметом философии и религии; с точки зрения позитивистского мышления они рассматриваются как чисто субъективные рассуждения, не претендующие на объективную достоверность. Поскольку на данном этапе было бы неуместным предвосхищать сложную аргументацию по поводу данных, представленных позже, я ограничусь сейчас лишь несколькими замечаниями. В нашей попытке определить сущность человека мы не имеем в виду абстракцию, полученную путем метафизических спекуляций, подобных тем, которые были у Хайдеггера и Сартра.Мы говорим о реальных условиях существования, общих для человека как человека, так что сущность каждого индивида тождественна существованию вида. Мы приходим к этой концепции путем эмпирического анализа анатомической и нейрофизиологической структуры и ее психических корреляций, которые характеризуют вид homo . Таким образом, мы перемещаем принцип объяснения человеческих страстей с физиологического Фрейда на социобиологический и исторический принцип. Поскольку вид Homo sapiens можно определить в анатомических, неврологических и физиологических терминах, мы также должны иметь возможность определять его как вид в психических терминах.Точку зрения, с которой здесь будут рассматриваться эти проблемы, можно назвать экзистенциалистской, хотя и не в смысле экзистенциалистской философии.
Эта теоретическая основа открывает возможность для подробного обсуждения различных форм злокачественной агрессии, коренящейся в характере, особенно садизма — страсти к неограниченной власти над другим живым существом — и некрофилии — страсти к разрушить жизнь и влечение ко всему мертвому, разлагающемуся и чисто механическому.Я надеюсь, что пониманию этих структур характера будет способствовать анализ характера ряда известных садистов и разрушителей недавнего прошлого: Сталина, Гиммлера, Гитлера.
Проследив шаги, которым будет следовать это исследование, может быть полезно указать, хотя бы вкратце, некоторые из общих предпосылок и выводов, которые читатель найдет в следующих главах: (1) Мы не будем касаться поведения, отделенного от хороший мужчина; мы будем иметь дело с человеческими побуждениями, независимо от того, выражаются они в непосредственно наблюдаемом поведении или нет.Это означает, что применительно к феномену агрессии мы будем изучать происхождение и интенсивность агрессивных импульсов, а не агрессивное поведение независимо от его мотивации. (2) Эти импульсы могут быть сознательными, но чаще они бессознательны. (3) В большинстве случаев они интегрированы в относительно стабильную структуру характера. (4) В более общей формулировке это исследование основано на теории психоанализа. Из этого следует, что метод, который мы будем использовать, — это психоаналитический метод обнаружения бессознательной внутренней реальности посредством интерпретации наблюдаемых и часто кажущихся незначительными данных.Термин психоанализ,
, однако, используется не в отношении классической теории, а в отношении ее определенного пересмотра. Ключевые аспекты этого пересмотра будут обсуждены позже; здесь я хотел бы только сказать, что это не психоанализ, основанный на теории либидо, тем самым избегая инстинктивистских концепций, которые обычно считаются самой сутью теории Фрейда.
Однако такое отождествление теории Фрейда с инстинктивизмом весьма сомнительно.Фактически Фрейд был первым современным психологом, который, в отличие от господствующей тенденции, исследовал сферу человеческих страстей — любви, ненависти, амбиций, жадности, ревности, зависти; страсти, которыми раньше занимались только драматурги и писатели, стали благодаря Фрейду предметом научных исследований. ⁴ Это может объяснить, почему его работа вызвала гораздо более теплый и более глубокий прием среди художников, чем среди психиатров и психологов — по крайней мере, до того времени, когда его метод стал инструментом для удовлетворения растущего спроса на психотерапию.Здесь, по ощущениям художников, был первый ученый, который занялся своим предметом, душой человека,
в ее самых сокровенных и тонких проявлениях. Сюрреализм наиболее ярко показал влияние Фрейда на художественное мышление. В отличие от более старых форм искусства, он отклонял реальность
как не относящуюся к делу и не касался поведения — все, что имело значение, было субъективным опытом; Было вполне логично, что толкование сновидений Фрейдом должно было стать одним из самых важных факторов, повлиявших на его развитие.
Фрейд не мог не воспринимать свои новые открытия в концепциях и терминологии своего времени. Так и не освободившись от материализма учителей, он должен был найти способ скрыть человеческие страсти, представив их как результат инстинкта. Он сделал это блестяще, теоретически выполнив tour de force; он расширил понятие сексуальности (либидо) до такой степени, что все человеческие страсти (кроме самосохранения) можно было понять как результат одного инстинкта.Любовь, ненависть, жадность, тщеславие, честолюбие, алчность, ревность, жестокость, нежность — все они были загнаны в смирительную рубашку этой схемы и теоретически рассматривались как сублимации или формы реакции против различных проявлений нарциссизма, орального, анального и др. генитальное либидо.
Однако во второй период своей работы Фрейд попытался вырваться из этой схемы, представив новую теорию, которая стала решающим шагом вперед в понимании деструктивности. Он признал, что жизнью управляют не два эгоистических влечения, одно — к еде, другое — к сексу, но две страсти — любовь и разрушение, — которые не служат физиологическому выживанию в том же смысле, что голод и сексуальность.Тем не менее, все еще связанный своими теоретическими предпосылками, он назвал их инстинктом жизни
и инстинктом смерти
и тем самым придал важность человеческой деструктивности как одной из двух фундаментальных страстей человека.
Это исследование освобождает такие страсти, как стремление любить, быть свободным, а также стремление разрушать, мучить, контролировать и подчиняться, от принудительного брака с инстинктами. Инстинкты — категория чисто естественная, а страсти, заложенные в характере, — категория социобиологическая, историческая. ⁵ Хотя они напрямую не служат физическому выживанию, они так же сильны, а часто даже сильнее, чем инстинкты. Они составляют основу интереса человека к жизни, его энтузиазма, его волнения; это материал, из которого созданы не только его мечты, но и искусство, религия, миф, драма — все, что делает жизнь достойной того, чтобы жить. Человек не может жить как не что иное, как объект, как игральные кости, брошенные из чашки; он сильно страдает, когда его низводят до уровня кормораздатчика или машины для размножения, даже если у него есть вся необходимая безопасность.Человек ищет драмы и волнения; когда он не может получить удовлетворения на более высоком уровне, он создает для себя драму разрушения.
Современный климат мысли поддерживает аксиому о том, что мотив может быть сильным только тогда, когда он служит органической потребности, то есть только инстинкты обладают сильной мотивирующей силой. Если отбросить эту механистическую, редукционистскую точку зрения и начать с холистической предпосылки, он начнет понимать, что человеческие страсти следует рассматривать с точки зрения их функции для жизненного процесса всего организма.Их интенсивность обусловлена не конкретными физиологическими потребностями, а потребностью всего организма выживать — расти как физически, так и умственно.
Эти страсти не становятся могущественными только после того, как физиологические потребности были удовлетворены. Они лежат в основе человеческого существования, а не роскоши, которую мы можем себе позволить после удовлетворения нормальных, более низких,
потребностей. Люди покончили жизнь самоубийством из-за того, что не смогли реализовать свою страсть к любви, власти, славе и мести.Случаи самоубийства из-за отсутствия сексуального удовлетворения практически отсутствуют. Эти неинстинктивные страсти возбуждают человека, зажигают его, делают жизнь достойной жизни; как однажды сказал фон Гольбах, философ французского Просвещения: « Un homme sans passion et désires cesserait d’etre un homme». ( Человек без страстей или желаний перестал бы быть мужчиной.
) (П. Х. Д. d’Holbach, 1822.) Они настолько сильны именно потому, что человек не был бы человеком без них. ⁶
Человеческие страсти превращают человека из простого существа в героя, в существо, которое, несмотря на огромные недостатки, пытается осмыслить жизнь.Он хочет быть самим себе творцом, трансформировать свое незавершенное состояние в состояние с какой-то целью и какой-то целью, позволяя ему достичь некоторой степени интеграции. Мужские страсти — это не банальные психологические комплексы, которые можно адекватно объяснить как вызванные детскими травмами. Их можно понять, только если выйдешь за рамки редукционистской психологии и признаешь их такими, какие они есть: попытка человека осмыслить жизнь и испытать оптимальную интенсивность и силу, которых он может (или верит, что может) достичь в условиях данные обстоятельства. Это его религия, его культ, его ритуал, которые он должен скрывать (даже от себя), поскольку они не одобряются его группой. Разумеется, с помощью подкупа и шантажа, то есть с помощью умелой обусловленности, его можно убедить отказаться от своей религии
и обратиться в общий культ не-я, автомат. Но это психическое лекарство лишает его самого лучшего: быть мужчиной, а не вещью.
Истина состоит в том, что все человеческие страсти, как добро,
, так и зло,
, можно понимать только как попытку человека осмыслить свою жизнь и выйти за рамки банального, просто поддерживающего жизнь существования.Изменение личности возможно только в том случае, если он сможет преобразовать себя
к новому способу осмысления жизни, мобилизуя свои поддерживающие жизнь страсти и, таким образом, испытав более высокое чувство жизненной силы и интеграции по сравнению с тем, которое он имел раньше. Если этого не произойдет, его можно приручить, но нельзя вылечить. Но даже несмотря на то, что поддерживающие жизнь страсти способствуют большему чувству силы, радости, интеграции и жизненной силы, чем разрушительность и жестокость, последние в такой же степени являются ответом на проблему человеческого существования, как и первые.Даже самый садистский и разрушительный человек — человек, такой же человек, как и святой. Его можно назвать извращенным и больным человеком, который не смог найти лучшего ответа на вызов, связанный с рождением человека, и это правда; его также можно назвать человеком, который пошел неверным путем в поисках своего спасения. ⁷
Однако эти соображения никоим образом не подразумевают, что деструктивность и жестокость не порочны; они только подразумевают, что порок является человеческим. Они действительно разрушительны для жизни, тела и духа, разрушительны не только для жертвы, но и для самого разрушителя.Они представляют собой парадокс: они выражают жизнь, обращающуюся против самой себя в стремлении понять ее смысл. Они единственное истинное извращение. Понимать их не означает потворствовать им. Но до тех пор, пока мы не поймем их, мы не сможем распознать, как они могут быть уменьшены и какие факторы имеют тенденцию их увеличивать.
Такое понимание особенно важно сегодня, когда чувствительность к деструктивности-жестокости стремительно уменьшается, а некрофилия, влечение к мертвому, разлагающемуся, безжизненному и чисто механическому, возрастает во всем нашем кибернетическом индустриальном обществе. Дух некрофилии. была впервые выражена в литературной форме Ф.Т. Маринетти в своем «Манифесте футуриста » 1909 года. Та же тенденция прослеживается во многих произведениях искусства и литературы последних десятилетий, которые проявляют особое очарование всем разрушающимся, неживым, деструктивным и механическим. Девиз фалангистов, Да здравствует смерть,
угрожает стать секретным принципом общества, в котором покорение природы машиной составляет сам смысл прогресса, а живой человек становится приложением к машине.
Это исследование пытается прояснить природу этой некрофильной страсти и социальные условия, которые способствуют ее развитию. Вывод будет заключаться в том, что помощь в широком смысле слова может прийти только через радикальные изменения в нашей социальной и политической структуре, которые вернут человеку его высшую роль в обществе. Призыв к закону и порядку
(а не к жизни и структуре) и к более строгому наказанию преступников, а также одержимость насилием и разрушениями среди примерно революционеров,
являются лишь дополнительными примерами сильного притяжения некрофилии в мире. современный мир.Нам необходимо создать условия, которые сделали бы рост человека, этого незавершенного и незавершенного существа — уникального по своей природе — высшей целью всех социальных устройств. Подлинная свобода и независимость и конец всех форм эксплуататорского контроля — это условия для мобилизации любви к жизни, которая является единственной силой, которая может победить любовь к мертвым.
¹Лоренц дал название этология
изучению поведения животных, что является своеобразной терминологией, поскольку этология буквально означает наука о поведении
(от греческого ethos поведение,
норма
).Чтобы обозначить изучение поведения животных, Лоренц должен вдвое сократить это исследование на животных.
То, что он не стал квалифицировать этологию, подразумевает, конечно, его идею о том, что человеческое поведение должно быть отнесено к поведению животных. Интересен тот факт, что Джон Стюарт Милль задолго до Лоренца ввел термин этология
как обозначение науки о характере . Если бы я хотел вкратце изложить суть этой книги, я бы сказал, что она имеет дело с этологией
в понимании Милля, а не в смысле Лоренца.
²Недавно Лоренц квалифицировал концепцию врожденного
, признав одновременное присутствие фактора обучения. (K. Lorenz, 1965.)
³ Термин инстинкт
используется здесь условно, хотя и несколько устарел. В дальнейшем я буду использовать термин органических дисков.
⁴Большинство древних психологов, например, в буддийских писаниях греков, а также средневековая и современная психология вплоть до Спинозы, рассматривали человеческие страсти в качестве основного предмета с помощью метода, сочетающего тщательное наблюдение (хотя и без экспериментов). ) и критическое мышление.
⁵Cf. Р. Б. Ливингстон (1967) по вопросу о том, насколько некоторые из них встроены в мозг; обсуждается в главе 10.
«Это утверждение Гольбаха, конечно, следует понимать в контексте философского мышления его времени. У буддийской или спинозистской философии совершенно иное понятие страстей; с их точки зрения описание Гольбаха было бы эмпирически верным для большинства людей, но позиция Гольбаха прямо противоположна тому, что они считают целью человеческого развития.Чтобы оценить разницу, я обращаюсь к различию между иррациональными страстями,
такими, как амбиции и жадность, и рациональными страстями,
такими как любовь и забота обо всех живых существах (которые будут обсуждаться позже). Однако в тексте уместно не это различие, а идея о том, что жизнь, посвященная главным образом собственному содержанию, бесчеловечна.
⁷ Спасение
происходит от латинского корня сал , соль
(по-испански салуд , здоровье
).Значение связано с тем, что соль защищает мясо от разложения; спасение
— защита человека от разложения (для защиты его здоровья и благополучия). В этом смысле каждому человеку нужно спасений (
в нетеологическом смысле).
Часть I:
Инстинктивизм, Бихевиоризм, Психоанализ
1. Инстинктивисты
Старые инстинктивисты
Я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ здесь историю инстинкта читателя. найди его во многих учебниках. ¹ Эта история началась еще в философской мысли, но, что касается современной мысли, она восходит к работам Чарльза Дарвина. Все постдарвиновские исследования инстинктов основывались на теории эволюции Дарвина.
Уильям Джеймс (1890), Уильям Макдугалл (1913, 1932) и другие составили длинные списки, в которых каждый индивидуальный инстинкт должен был мотивировать соответствующие виды поведения, такие как инстинкты Джеймса к подражанию, соперничеству, драчливости, симпатии и т. Д. охота, страх, стяжательство, клептомания, конструктивность, игра, любопытство, общительность, скрытность, чистота, скромность, любовь и ревность — странная смесь универсальных человеческих качеств и специфических социально обусловленных черт характера.(J. J. McDermott, ed., 1967). Хотя эти списки инстинктов кажутся сегодня несколько наивными, работа этих инстинктивистов очень сложна, богата теоретическими построениями и по-прежнему впечатляет уровнем теоретического мышления; это ни в коем случае не датировано. Так, например, Джеймс просто прекрасно осознавал, что элемент обучения может присутствовать даже в первом проявлении инстинкта, а Макдугалл не забывал о влиянии различных переживаний и культурных традиций.Инстинктивизм последнего образует мост к теории Фрейда. Как подчеркивал Флетчер, Макдугалл не отождествлял инстинкт с моторным механизмом
и жестко фиксированной моторной реакцией. Для него стержнем инстинкта была , склонность,
, тяга,
, и это аффективно-сопутствующее ядро каждого инстинкта, кажется способным функционировать в относительной независимости как от когнитивной, так и от моторной части общей инстинктивной предрасположенности. .
(W.McDougall, 1932.)
Прежде чем обсуждать двух наиболее известных современных представителей инстинктивистской теории, неоинстинктивистов
Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц, давайте посмотрим на черту, общую как для них, так и для более старых инстинктивистов: инстинктивистская модель в механистико-гидравлическом плане. Макдугалл предполагал, что энергия, сдерживаемая шлюзами ,
и , при определенных условиях барботирует над
(W. McDougall, 1913). Позже он использовал аналогию, в которой каждый инстинкт был изображен как камера , в которой постоянно выделяется газ.
(W. McDougall, 1923.) Фрейд в своей концепции теории либидо также следовал гидравлической схеме. Повышается либидо ———> возрастает напряжение ———> усиливается неудовольствие; половой акт уменьшает напряжение и неудовольствие, пока напряжение снова не начнет расти. Точно так же Лоренц думал об удельной энергии реакции, такой как , газ, постоянно закачиваемый в контейнер
, или жидкость в резервуаре, которая может выходить через подпружиненный клапан внизу. (К. Лоренц, 1950) Р.А. Хайнде указал, что, несмотря на различные различия, эти и другие модели инстинктов разделяют идею вещества, способного активизировать поведение, удерживаемого в контейнере и впоследствии высвобождаемого в действии.
(Р.А. Хайнде, 1960.)
Неоинстинктивисты:
Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц
Концепция агрессии Фрейда
²
Великий Фрейд сделал большой шаг вперед Старшие инстинктивы, и особенно Макдугалл, заключили, что он объединил все инстинктов
в две категории — сексуальные инстинкты и инстинкт самосохранения.Таким образом, теорию Фрейда можно рассматривать как последний шаг в развитии истории теории инстинктов; как я покажу позже, само объединение инстинктов в один (за исключением инстинкта эго) было также первым шагом на пути к преодолению всей инстинктивистской концепции, хотя Фрейд этого не осознавал. Далее я буду иметь дело только с концепцией агрессии Фрейда, поскольку его теория либидо хорошо известна многим читателям и может быть прочитана в других работах, лучше всего во Вводных лекциях Фрейда по психоанализу (1915-1916, 1916 — 1917 и 1933 ).
Фрейд уделял относительно мало внимания феномену агрессии до тех пор, пока он считал сексуальность (либидо) и самосохранение двумя силами, доминирующими в человеке. Начиная с s 1920 года, эта картина полностью изменилась. В Эго и Ид (1923) и в своих более поздних работах он постулировал новую дихотомию: инстинкт (инстинкты) жизни (Эрос) и инстинкт (инстинкты) смерти. Фрейд описал новую теоретическую фазу следующим образом: Исходя из предположений о зарождении жизни и биологических параллелей, я пришел к выводу, что, помимо инстинкта сохранения живой субстанции, должен существовать другой, противоположный инстинкт, стремящийся растворить эти единицы. и вернуть их к первозданному, неорганическому состоянию.То есть, как и у Эроса, был инстинкт смерти.
(S. Freud, 1930.)
Инстинкт смерти направлен против самого организма и, таким образом, является саморазрушающим побуждением или направлен вовне, и в этом случае имеет тенденцию разрушать других, а не себя. В сочетании с сексуальностью инстинкт смерти трансформируется в более безобидные импульсы, выражающиеся в садизме или мазохизме. Хотя Фрейд в разное время предполагал, что можно уменьшить силу инстинкта смерти (С.Freud, 1927), основное предположение оставалось неизменным: человек находился под влиянием импульса уничтожить себя или других, и он мало что мог сделать, чтобы избежать этой трагической альтернативы. Отсюда следует, что с позиции инстинкта смерти агрессия, по сути, была не реакцией на раздражители, а постоянно протекающим импульсом, укорененным в конституции человеческого организма.
Большинство психоаналитиков, следуя Фрейду во всем, отказывались принять теорию инстинкта смерти; возможно, это произошло потому, что эта теория вышла за рамки старой механистической системы отсчета и требовала биологического мышления, которое было неприемлемо для большинства, для которых биологический
был тождественен физиологии инстинктов.Тем не менее они не полностью отвергли новую позицию Фрейда. Они пошли на компромисс, признав деструктивный инстинкт
как другой полюс сексуального инстинкта, и, таким образом, они могли принять новый акцент Фрейда на агрессии, не подчиняясь совершенно новому типу мышления.
Фрейд сделал важный шаг вперед, перейдя от чисто физиолого-механистического подхода к биологическому подходу, который рассматривает организм в целом и анализирует биологические источники любви и ненависти.Однако его теория страдает серьезными недостатками. Он основан на довольно абстрактных предположениях и вряд ли предлагает убедительные эмпирические свидетельства . Более того, хотя Фрейд блестяще попытался интерпретировать человеческих импульсов с точки зрения новой теории, его гипотеза несовместима с поведением животных. Для него инстинкт смерти — это биологическая сила во всех живых организмах: это должно означать, что животные тоже выражают свой инстинкт смерти либо против себя, либо против других.Следовательно, у менее внешне агрессивных животных должно быть больше болезней или ранней смерти, и наоборот; но, конечно, нет данных, подтверждающих эту идею.
То, что агрессия и деструктивность не даны биологически, и спонтанно протекающие импульсы будут продемонстрированы в следующей главе. Здесь я только хочу добавить, что Фрейд сильно затуманил анализ феномена агрессии, следуя обычаю использовать этот термин для обозначения самых разных видов агрессии, облегчая тем самым свою попытку объяснить их все с помощью инстинкта или .Поскольку он определенно не был склонен к поведению, мы можем предположить, что причиной была его общая тенденция прийти к дуалистической концепции, в которой две основные силы противостоят друг другу. Эта дихотомия сначала была дихотомией между самосохранением и либидо, а позже — между инстинктами жизни и смерти. За элегантность этих концепций Фрейду пришлось расплачиваться за подчинение каждой страсти одному из двух полюсов и, следовательно, за объединение тенденций, которые в действительности не связаны друг с другом.
Теория агрессии Лоренца
Хотя теория агрессии Фрейда была и остается очень влиятельной, она была сложной и трудной и никогда не пользовалась популярностью в том смысле, что ее читали и производили впечатление на широкую аудиторию. Напротив, книга Конрада Лоренца « об агрессии » (К. Лоренц, 1966) за короткое время после публикации стала одной из самых читаемых книг в области социальной психологии.
Причины такой популярности нетрудно заметить.Во-первых, Об агрессии — это легко читаемая книга, во многом похожая на более раннюю, очаровательную Кольцо царя Соломона (1952) Лоренца, и в этом отношении она сильно отличается от тяжелых трактатов Фрейда об инстинкте смерти или, если на то пошло, книги Лоренца. собственные статьи и книги, написанные для специалиста. Более того, как указывалось ранее во введении, это апеллирует к мнению многих людей сегодня, которые предпочитают верить, что наш дрейф к насилию и ядерной войне происходит из-за биологических факторов, находящихся вне нашего контроля, вместо того, чтобы открывать глаза и видеть, что это происходит из-за созданных нами социальных, политических и экономических обстоятельств.
Для Лоренца, ³, как и для Фрейда, человеческая агрессивность — это инстинкт, подпитываемый постоянно текущим источником энергии, и не обязательно результат реакции на внешние раздражители. Лоренц считает, что энергия, специфическая для инстинктивного акта, непрерывно накапливается в нейронных центрах, связанных с этим образцом поведения, и если накоплено достаточно энергии, взрыв может произойти даже без наличия стимула. Однако животное и человек обычно находят стимулы, которые высвобождают заблокированную энергию влечения; им не нужно пассивно ждать, пока не появится нужный стимул.Они ищут и даже производят стимулы. Вслед за У. Крейгом Лоренц назвал это поведение поведением аппетита.
Человек, говорит он, создает политические партии, чтобы найти стимулы для высвобождения заблокированной энергии, а не политические партии, являющиеся причиной агрессии. Но в тех случаях, когда не удается найти или произвести внешний стимул, энергия подавленного агрессивного влечения настолько велика, что он как бы взорвется и проявится в вакууме, то есть без видимой внешней стимуляции. … Деятельность вакуума, выполняемая без объекта — демонстрирует действительно фотографическое сходство с нормальным выполнением задействованных двигательных действий… Это демонстрирует, что паттерны моторной координации паттерна инстинктивного поведения наследственно детерминированы до мельчайших деталей.
(K. Lorenz, 1970; первоначально на немецком языке, 1931-42) ⁴
Таким образом, для Лоренца агрессия — это прежде всего не реакция на внешние раздражители, а встроенное внутреннее возбуждение
, которое ищет отпустите и найдет выражение независимо от того, насколько адекватен внешний стимул: Это спонтанность инстинкта делает его таким опасным.
(K. Lorenz, 1966. Курсив добавлен.) Модель агрессии Лоренца, как и модель либидо Фрейда, по праву была названа гидравлической моделью по аналогии с давлением, оказываемым заторможенной водой или паром в резервуаре. закрытый контейнер.
Эта гидравлическая концепция агрессии является как бы одним из столпов, на которых зиждется теория Лоренца; это относится к механизму , посредством которого производится агрессия. Другой столп — это идея, что агрессия служит жизни, что она служит выживанию человека и вида. Вообще говоря, Лоренц предполагает, что внутривидовая агрессия (агрессия между членами одного и того же вида) имеет функцию содействия выживанию вида. Лоренц предполагает, что агрессия выполняет эту функцию путем расселения особей одного вида по доступной среде обитания; путем выбора лучших мужчин,
релевантных в сочетании с защитой женщин и установления социального ранга.(К. Лоренц, 1964). Агрессия может выполнять эту защитную функцию тем более эффективно, потому что в процессе эволюции смертельная агрессия трансформировалась в поведение, состоящее из символических и ритуальных угроз, которые выполняют ту же функцию, не причиняя вреда виду.
Но Лоренц утверждает, что инстинкт, служивший выживанию животного, стал гротескно преувеличенным,
и обезумевшим
у человека. Агрессия превратилась в угрозу, а не в помощь выживанию.
Кажется, что сам Лоренц не был удовлетворен этими объяснениями человеческой агрессии и почувствовал необходимость добавить еще одно, которое, однако, ведет за пределы области этологии. Он пишет:
Прежде всего, более чем вероятно, что деструктивная интенсивность агрессивного влечения, все еще наследственного зла человечества , является следствием процесса внутривидового отбора, который воздействовал на наших предков примерно сорок лет. тысяч лет, то есть на протяжении раннего каменного века.[Лоренц, вероятно, имеет в виду поздний каменный век.] Когда человек достиг стадии обладания оружием, одеждой и социальной организацией, преодолевая опасности голода, замерзания и поедания диких животных, эти опасности перестали быть существенными Фактором, влияющим на отбор, должен был возникнуть злой инфра-специфический отбор. Фактором, влияющим на отбор, теперь стали войны между враждебными соседними племенами. Они должны были развиться в экстремальной форме всех тех так называемых воинских добродетелей
, которые, к сожалению, многие люди до сих пор считают желательными идеалами.(К. Лоренц, 1966)
Эта картина постоянной войны между дикими
охотниками-собирателями пищи с момента полного появления homo sapiens около 40 000 или 50 000 до н.э. — широко распространенное клише, принятое Лоренцем без ссылки на исследования, которые, как правило, показывают, что для него нет никаких доказательств. — Предположение Лоренца о сорока тысячах лет организованной войны — не что иное, как старое гоббсовское клише войны как естественного состояния человека, представленное в качестве аргумента, доказывающего врожденность человеческой агрессивности.Логика предположения Лоренца состоит в том, что человек агрессивен, потому что он агрессивен; и он был агрессивен, потому что он агрессивен.
Даже если Лоренц был прав в своем тезисе о непрерывных войнах в позднем палеолите, его генетические рассуждения остаются под вопросом. Если определенный признак должен иметь селективное преимущество, это должно быть основано на увеличении производства плодовитого потомства носителей этого признака. Но с учетом вероятности более высоких потерь агрессивных особей в войнах, сомнительно, что отбор мог объяснить поддержание высокой распространенности этого признака.Фактически, если рассматривать такую потерю как отрицательный отбор, частота генов должна уменьшиться. ⁶ На самом деле плотность населения в ту эпоху была чрезвычайно низкой, и для многих человеческих племен после полного появления Homo sapiens не было необходимости соревноваться и сражаться друг с другом за еду или место.
В своей теории Лоренц объединил два элемента. Во-первых, животные, как и люди, от природы наделены агрессией, что служит выживанию человека и вида.Как я покажу позже, нейрофизиологические открытия показывают, что эта защитная агрессия является реакцией на угрозы жизненным интересам животного, а не протекает спонтанно и непрерывно. Другой элемент, гидравлический характер сдерживаемой агрессии, используется для объяснения кровавых и жестоких побуждений человека, но при этом представлено мало подтверждающих доказательств. И жизнеобеспечивающая, и деструктивная агрессия относятся к одной категории, и то, что их связывает в основном, — это слово: агрессия.
В отличие от Лоренца, Тинберген выразил проблему совершенно ясно: С одной стороны, человек сродни многим видам животных в том, что он борется со своим собственным видом. Но с другой стороны, среди тысяч воюющих видов он единственный, в котором борьба разрушительна … Человек — единственный вид, который является массовым убийцей, единственным несоответствующим в своем собственном обществе. Почему это должно быть так?
(N. Tinbergen, 1968.)
Фрейд и Лоренц: их сходства и различия
Отношения между теориями Лоренца и Фрейда сложны.Их объединяет гидравлическая концепция агрессии, хотя они по-разному объясняют происхождение влечения. Но они кажутся диаметрально противоположными друг другу в другом аспекте. Фрейд выдвинул гипотезу о деструктивном инстинкте, предположение, которое Лоренц объявляет несостоятельным с биологической точки зрения. Его агрессивный инстинкт служит жизни, а инстинкт смерти Фрейда — слуга смерти.
Но это различие теряет большую часть своего значения в свете описания Лоренцем превратностей первоначально оборонительной и жизненно важной агрессии.С помощью ряда сложных и часто сомнительных конструкций защитная агрессия должна быть преобразована в человеке в спонтанно текущий и самовозрастающий импульс, который стремится создать обстоятельства, способствующие выражению агрессии, или даже взрывается, когда стимулы не могут быть найдены. или создан. Следовательно, даже в обществе, которое организовано с социально-экономической точки зрения таким образом, что серьезная агрессия не может находить надлежащих стимулов, само требование агрессивного инстинкта заставит его членов изменить его, или, если они этого не сделают, агрессия даже взорвется. без всякого стимула.Таким образом, вывод, к которому приходит Лоренц, о том, что человеком движет врожденная сила разрушать, для всех практических целей совпадает с выводом Фрейда. Однако Фрейд видит деструктивное влечение, которому противостоит столь же сильная сила Эроса (жизнь, секс), в то время как для Лоренца любовь сама по себе является продуктом агрессивного инстинкта.
И Фрейд, и Лоренц согласны с тем, что неспособность выразить агрессию в действии вредна для здоровья. В более ранний период своей работы Фрейд постулировал, что подавление сексуальности может привести к психическим заболеваниям; позже он применил тот же принцип к инстинкту смерти и учил, что подавление внешней агрессии нездорово.Лоренц утверждает, что современных цивилизованных людей страдают от недостаточной разрядки своего агрессивного влечения.
Оба разными путями приходят к картине человека, в котором постоянно производится агрессивно-деструктивная энергия, которую очень трудно, если не невозможно в долгосрочной перспективе, контролировать. Так называемое зло у животных становится настоящим злом в человеке, хотя, по словам Лоренца, его корни не злые.
Доказательство
по аналогии
Однако эти сходства между теориями Фрейда и Лоренца об агрессии не должны затушевывать их основное различие.Фрейд изучал людей, внимательно наблюдал за их явным поведением и различными проявлениями их бессознательного. Его теория инстинкта смерти может быть ошибочной, неполной или основываться на недостаточных доказательствах, однако она была получена в процессе постоянного наблюдения за человеком. Лоренц, с другой стороны, наблюдает за животными, особенно за низшими животными, и, несомненно, очень компетентен. Но его знания о человеке не превышают знания среднего человека; он не уточнил ее ни систематическим наблюдением, ни достаточным знакомством с литературой. ⁷ Он наивно полагает, что наблюдения о себе и знакомых применимы ко всем мужчинам. Однако его главный метод — это даже не самонаблюдение, а аналогии поведения некоторых животных с поведением человека. С научной точки зрения такие аналогии ничего не доказывают; они наводят на размышления и нравятся любителям животных. Они сочетаются с высокой степенью антропоморфизации, которой занимается Лоренц. Именно потому, что они дают человеку приятную иллюзию, что он понимает,
что это за животное, чувствует
, они становятся очень популярными.Кто не хотел бы владеть перстнем царя Соломона?
Лоренц основывает свои теории гидравлической природы агрессии на экспериментах с животными — в основном рыбами и птицами в условиях неволи. Спорный вопрос
Эрик Фромм и социальное бессознательное
Истина часто реализуется через баланс, находящийся на среднем уровне между противоположными крайностями — реальность, которую Фромм принял при разработке своей теории бессознательного. Фромм объединил идеи Фрейда и Маркса, создав компромисс между фрейдистским акцентом на бессознательное, биологическими влечениями, вытеснением и т. Д.(вера в то, что характер определяется биологией), и вера Маркса в то, что люди являются продуктом своего общества (особенно экономических систем в нем). Однако теория
Фромма не была простой производной; он добавил революционную концепцию свободы к этим детерминированным системам, предоставив людям способность преодолевать различные детерминизмы, описанные Фрейдом и Марксом. Для Фромма свобода была центральным элементом человеческой натуры.
Согласно Фромму, люди на самом деле пытаются сбежать от этой свободы следующими способами:
- Авторитаризм .Свобода, несмотря на все ее обещания волнения, также является одинокой перспективой; истинная свобода связана с отсутствием обязательств и нечего терять — она отмечена глубокой обособленностью. Возможно, неудивительно, что мы стремимся избежать этой свободы, слившись с другими. Один из наиболее примитивных способов сделать это — стать частью авторитарной системы, либо подчиняясь ей (присоединяясь к существующей структуре), либо становясь авторитарным (применяя структуру к другим).Независимо от выбранного вами метода результат один: вы избегаете своей отдельной личности.
Фромм использовал термины мазохизм и садизм для обозначения крайних версий авторитаризма и заметил, что садист, независимо от его кажущейся силы, чувствует себя столь же вынужденным играть свою роль мазохиста и, следовательно, не свободно выбирать свои действия.
Однако авторитаризм никоим образом не ограничивается диктатурами и другими крайними примерами; его мягкие версии можно найти во многих местах — подумайте об отношениях между студентами и профессорами, например: студенты ищут структуру, а профессор придерживается своих заметок.Каким бы безобидным и естественным ни казалось это взаимодействие, для студентов это средство избежать ответственности за свое обучение, а для профессора это способ избежать реальных, сложных и, возможно, спорных вопросов в его области.
- Разрушительность . Авторитаристы реагируют на болезненное существование, эффективно стирая себя через системы, в которых они обитают; разрушители, с другой стороны, пытаются стереть мир вокруг себя, чтобы он не причинял боли.Многие, казалось бы, случайные акты жестокости, вандализма, унижения, преступлений, терроризма и т. Д. Могут быть объяснены этим способом бегства от свободы.
Однако не все разрушения наносятся физическому миру; Фромм также заметил, что, если желание или способность человека разрушать ограничены факторами окружающей среды, он может перенаправить их внутрь себя. Обычно это проявляется в наркомании, алкоголизме и других формах поведения, которые сначала кажутся потакающими своим желаниям, но в конечном итоге оказываются вредными для человека.По сути, Фромм изменил порядок инстинкта смерти Фрейда, рассматривая саморазрушение как фрустрированную деструктивность, а не наоборот.
- Автомат соответствия . Во многих современных обществах это одинаково высоко ценится; как таковые, авторитарным политикам трудно найти достаточно жесткую иерархию, чтобы в ней можно было спрятаться. Следовательно, некоторые из тех, кто пытается убежать от свободы, в конечном итоге прячутся в соответствии с доминирующей культурой; они становятся мастерами слияния с толпой, высшими социальными хамелеонами.
Мир. Это неизбежно, считал Фромм, потому что истинная природа человечества — свобода — в конечном счете, бегство от свободы, следовательно, отчуждает нас от самих себя.
Семьи
Почему разные люди выбирают разные методы бегства от свободы? Почему одни люди заходят так далеко, а другие нет?
Фромм считал, что семейная дисфункция во многом влияет на выбор бегства.В конце концов, почти все мы должны практиковать, как доминировать и подчиняться функционированию в обществе, поскольку почти все общества содержат иерархии, и, естественно, мы сначала делаем это дома, в детстве. Он определил два типа того, что он называл «непродуктивными семьями», которые, по его мнению, провоцировали некоторые из наиболее крайних форм побега:
- Симбиотические семьи . Симбиоз — когда два организма стали взаимозависимыми и не могут жить друг без друга — может иметь свое место в природе, но внутри семьи такие паттерны по своей природе разрушительны.
Симбиотические семьи неизменно задыхаются, некоторые члены фактически «поглощают» других, задерживая их личностный рост; классическим примером являются те дети, которые превращаются в простые отражения желаний своих родителей и / или несбывшихся мечтаний.
Однако есть несколько способов, которыми этот паттерн может разыграться; иногда ребенок «проглатывает» родителя, умудряясь либо доминировать, либо манипулировать им в рабство. Это особенно характерно для обществ, поощряющих мужской авторитет; маленькие мальчики могут «практиковаться» для взрослых ролей, господствуя над своими матерями.
- Вывод семей . Эти отчужденные, контролируемые семьи существовали всегда, но в некоторых обществах они стали доминировать за последние несколько сотен лет. Для них характерны требовательные родители, которые имеют высокие, жестко определенные стандарты для своих детей и редко реагируют с безудержным гневом на неудачи. Вместо этого в этих семьях наказывают холодным, расчетливым образом, который якобы идет «на благо ребенка»… Или просто отказываются от привязанности и вызывают чувство вины.
Этот стиль воспитания в духе «холодной войны» обычно создает детей, которые сильно стремятся к успеху в том, что их культура определяет как успех, но также поощряет абсолютную противоположность послушному преуспевающему: мятежного, разрушительного беглеца.
Фромм, конечно же, верил в здоровые и продуктивные семьи, что, по его мнению, является результатом того, что родители берут на себя ответственность научить своих детей разуму, но делают это в атмосфере любви. Имея такой пример, дети учатся признавать свою свободу и брать на себя ответственность, превращаясь в продуктивных членов общества.
Социальное бессознательное
Семьи, конечно же, не возникают из эфира; они тоже подвержены влиянию и, как правило, отражают общество и культуру вокруг них. Фромм сразу заметил, что мы «впитываем наше общество с молоком матери».
Поступая так, мы настолько приближаем общество к себе, что забываем, что это всего лишь один из, вероятно, бесконечных способов решения проблем жизни. Мы приходим к внутреннему убеждению, что наш путь — правильный путь, естественный путь (отсюда и критика стольких «расходящихся» поведений как «неестественных», даже если, как в случае с гомосексуализмом, они действительно встречаются где-то в другом месте в природе).
Можно сказать, что наше обучение настолько основательно, что стало бессознательным: точнее, социальным бессознательным.
Эта форма обучения коварна из-за создаваемой ею иллюзии свободы; мы считаем, что действуем по собственной воле, потому что наши реакции стали слишком врожденными, чтобы их можно было воспринимать как продукты чего-то внешнего, но, тем не менее, мы следуем сценарию, к которому мы так привыкли, что просто забыли, что он есть .
Фромм чувствовал, что мы можем наиболее полно понять наше социальное бессознательное, исследуя наши экономические системы.Таким образом, его пять личностных ориентаций четко определены с экономической точки зрения:
- Восприятие ориентации . Эти люди ждут, пока мир придет к ним, веря, что в конце концов они получат то, что им нужно. Они видят блага и удовлетворение как исходящие извне и обычно являются продуктом симбиотических семей. Эти люди, как правило, пассивны и, как таковые, связаны с мазохистской формой авторитаризма (эти люди занимают ту же нишу, что и оральный пассив Фрейда, склонность Адлера и послушная личность Хорни).Однако рецептивные ориентации не всегда отрицательны; в умеренной форме они принимают и оптимистичны.
- Эксплуататорская ориентация . Эти люди считают, что если вы чего-то хотите, вам нужно выйти и взять это. Для них на самом деле есть острые ощущения от принятия: богатство и идеи лучше, когда их успешно украдут, а любовь, достигнутая посредством принуждения, еще слаще. Те, кто придерживался эксплуататорской ориентации, обычно находились на «поглощающей» стороне симбиотической семьи и воплощали мазохистскую крайность авторитаризма (занимая ту же нишу, что и оральный агрессивный тип Фрейда, доминирующий правящий адлер и агрессивный типы Хорни).
Однако эти люди не всегда агрессивны, тщеславны и соблазнительны; Более здоровые примеры этого типа — напористые, гордые и очаровательные — прирожденные лидеры.
- Ориентация накопителя . Как следует из названия, эти люди одержимы идеей сохранить то, что принадлежит им; их мир — это мир собственности и потенциальной собственности, и это понятие включает в себя близких.
Люди этой ориентации обычно происходят из замкнутых семей и связаны с неким потаканием своим слабостям, которое неизбежно превращается в деструктивность.Фрейд сгруппировал этих людей как относящихся к анальному удерживающему типу, Адлера — к избегающему типу, а Хорни — к замкнутому типу.
Если смотреть дальше упрямства и скупости, лишенного воображения отношения, связанных с крайностями этого типа, то он тоже имеет положительный потенциал, иногда создавая людей просто стойких, экономных и практичных.
- Маркетинговая ориентация . Эти люди — настоящие мастера саморекламы, которые видят в продаже себя как окончательный путь к успеху.Они создают для себя идеальный «имидж» и агрессивно продают его, относясь даже к любви как к продаже, сделке. Эти люди любят брачные контракты.
Фромм считал, что это основная ориентация современного индустриального общества, общества, которое, как он чувствовал, одобряет холодную замкнутую семью и выбирает автоматическое, всепоглощающее подчинение как бегство от свободы. Для этой ориентации нет эквивалента ни у Фрейда, ни у Адлера, ни у Хорни.
В этой ориентации, конечно, есть некое очарование — она целеустремленная, юная и социальная в самой здоровой форме.Но, конечно, не нужно далеко ходить, чтобы заметить, как одержимость СМИ модой, фитнесом, молодостью, острыми ощущениями, новинками и сексуальностью имеет разрушительные последствия.
- Производственная ориентация . Так же, как Фромм верил в здоровые, продуктивные семьи, он верил в здоровых и продуктивных людей: тех, кто без масок, которые работают со своей биологической и социальной природой, не жертвуя свободой и личной ответственностью. Как правило, это результат продуктивной семьи, эти люди были любимы, но не задушены, и им давали разум больше, чем правила, которые учили их ценности достижения свободы от подчинения.
Фромм чувствовал, что эти семьи и отдельные лица в настоящее время возникают только случайно, поскольку общества, которое более предсказуемо их могло бы создать, еще не существует. Фромм предположил, что это общество будет продуктом того, что он назвал гуманистическим коммунитарным социализмом … Гуманистическим в том смысле, что это «идеальное» общество будет ориентировано на людей, а не на какую-то высшую сущность (будь то Бог или что-то созданное руками человека. ).
Фромм считал, что четыре «отрицательных» ориентации были результатом того, что люди жили в «режиме обладания», когда все внимание сосредоточено на потреблении, получении и владении, до такой степени, что наше имущество в конечном итоге овладевает нами.
Чтобы иметь продуктивную ориентацию, Фромм считал, что мы должны существовать в том, что он назвал режимом бытия .
alexxlab
